Граф обезопасил Камарг от нападений извне и от ужасов внутри самой страны. Правда, оставалось еще несколько барагунов, терроризировавших жителей отдаленных крошечных деревень.

Сейчас граф жил в своем величественном замке Эйгис-Морт, наслаждаясь простой деревенской жизнью, а люди Камарга первый раз за много лет облегченно и свободно вздохнули.

Замок, известный как замок Брасс, был возведен несколько веков назад на том месте, что когда-то являлось вершиной правильной пирамиды, высоко возвышающейся над городом. Со временем пирамиду засыпали землей, и сейчас на ее склонах, спускающихся террасами, выращивали цветы, овощи, виноград. Здесь же были хорошо ухоженные лужайки, где резвились дети и гуляли взрослые. Рос также виноград, из которого делали лучшее вино в Камарге, а дальше вниз по склону — грядки фасоли, картофеля, цветной капусты, моркови, салата и прочих нехитрых овощей. Но были и более экзотические растения, например, тыквенные томаты или деревья сельдерея. Фруктовые деревья и кустарники обеспечивали жителей замка свежими фруктами почти круглый год.

Замок был выстроен из такого же белого камня, как и остальные дома в городе. Окна из толстого цветного стекла, витиеватые башенки, зубчатые стены… С вершины его самой высокой башни был виден практически весь Камарг. И еще. Замок был построен так, что когда на Камарг налетал мистраль, в нем открывалась, пропуская воздух, сложная система вентиляционных отверстий, труб и крошечных дверей, и он начинал петь. Его музыка, подобно звучанию органа, разносилась ветром на многие мили.

Замок возвышался и над красными крышами городских домов и над ареной, выстроенной, как поговаривают, много тысяч лет назад еще римлянами для проведения всяческих празднеств.

Граф Брасс наконец добрался на своей измученной лошади до замка и окликнул стражу. Дождь почти кончился, но ночь была холодной, и граф желал поскорее очутиться возле камина. Он въехал через огромные железные ворота во двор и, спешившись, передал конюху лошадь. Затем он тяжело поднялся по ступенькам, вошел в дом и, миновав короткий коридор, оказался в парадном зале замка.

Там, за каминной решеткой, весело плясал огонь, а рядом с камином в глубоких мягких креслах сидели его дочь Иссольда и старый друг графа Богенталь. Когда он вошел, они поднялись ему навстречу, и Иссольда, привстав на цыпочки, поцеловала отца в щеку. Богенталь улыбался.

— Мне кажется, ты не прочь выбраться из этих доспехов и перекусить чего-нибудь горячего, — сказал он, дергая за шнурок колокольчика.

Граф кивнул с благодарностью, подошел поближе к огню и, стащив с головы шлем, поставил его на каминную полку. Иссольда уже стояла перед отцом на коленях, снимая с него наголенники. Это была красивая девятнадцатилетняя девушка, с мягкой золотисто-розовой кожей и пышными белокурыми волосами. Сейчас на ней было длинное огненно-рыжее платье, и оно делало ее похожей на фею огня.

Слуга помог графу снять кирасу и остальные доспехи, и вскоре граф уже натягивал свободные домашние брюки и белую шерстяную рубашку.

Маленький столик, который ломился от изобилия пищи — картофель, бифштексы, салаты, изумительный по вкусу соус, а также кувшин с подогретым вином — поднесли поближе к камину. Граф вздохнул и начал есть.

Богенталь — стоя, а Иссольда — свернувшись в кресле, терпеливо ждали, пока он утолит голод.

— Ну, милорд, — сказала она, улыбаясь, — как прошел день? Все ли спокойно на нашей земле?

— Кажется так, миледи, хотя мне удалось добраться лишь до одной пограничной башни. Начался дождь, и я решил вернуться домой.

Потом он рассказал им о встрече с барагуном.