– Но это еще не все! – Каролинус трижды ударил жезлом о землю.

– Выходи! – закричал он высоким голосом, пронизывая дрожащий воздух.

– Заклинаю Всемогущими Силами! Выходи!

И они увидели новое действующее лицо. Из-за громадных скал, кольцом обступавших башню, медленно появился купол головы, обтянутой серой, поблескивающей, абсолютно лысой кожей. На кошмарной башке сияли круглые голубые глаза, две дырки заменяли нос, а весь огромный череп был равномерно покрыт толстой кожей. Существо подняло неестественно огромную голову, и соратники увидели широкий рот, распяленный в идиотской улыбке, и два ряда острых зубов.

Неуклюжим заученным движением страхолюдина поднялась на ноги. Очертаниями ее фигура походила на человеческую, но тем не менее эта тварь не имела ничего общего с родом людским: чуть выше двенадцати футов ростом: вокруг толстой талии болталась не то набедренная повязка, не то юбка из грубой невыделанной кожи, украшенная костьми и цветными стекляшками, которые могли оказаться чем угодно – хотя бы драгоценными камнями.

Но отличия от биологического вида «человек» этим не ограничивались. У существа начисто отсутствовала шея. Неестественная, безволосая голова, безликая, как яблоко, покачивалась прямо на квадратных плечах, покрытых грубой серой кожей. Торс был прям, как ствол дерева. Непропорционально толстые и круглые руки и ноги ответвлялись от тела, как трубы от водопроводного стояка. Бедра, правда, были укрыты килтом, а голени – скалами, но руки поражали своей несуразностью: непомерно массивные локтевые суставы; а неуклюжие кисти рук заканчивались толстыми обрубками – пародией на человеческие пальцы. Их было всего три, причем на большом пальце был всего один сустав.

В правой руке существо держало дубинку – ржавый кусок железа, поднять который, казалось бы, даже такому чудищу было не по силам, однако толстая кривопалая рука поигрывала ею с такой же легкостью, с какой Каролинус нес свой резной жезл.

Монстр открыл рот.

– Хе! – раздался гогот. – Хе! Хе!

От его резкого хеканья мурашки бежали по спине. Хихиканье было невероятно низко; такого даже вообразить невозможно. Хотя издавать такой звук подобало бы скорее трехклапанной трубе, он все-таки вылетал из горла живого существа. В этом смехе не слышалось даже оттенка радости или шутливого настроения. Проверив голос, монстр замолчал, наблюдая круглыми светло-голубыми глазами за продвижением слизняка.

Челюсти Джима непроизвольно раздвинулись, и он задышал тяжело, как собака после длительного бега. Он услышал, как за его спиной зашевелился Смргол.

– Да, – грустно проговорил дракон. – Этого-то я и боялся. Огр.

В наступившей тишине сэр Брайен слез с Бланшара, проверил упряжь, подтянул седельные ремни.

– Успокойся, Бланшар, – ласково говорил рыцарь. Но белый скакун дрожал так сильно, что не мог стоять на месте, Брайен покачал головой и погладил коня по спине. – Похоже, мне придется сражаться пешим.

Остальные наблюдали за Каролинусом. Маг оперся на жезл. Лицо его постарело, а морщины превратились в глубокие борозды. Он понаблюдал за огром; затем повернулся к Джиму и драконам.

– Я лелеял надежду, – сказал он, – что до этого не дойдет. Однако… – он махнул рукой в сторону приближающегося червя, замолкшего Брайагха и глядящего в пустоту огра, – как вы видите, мир всегда крутится в сторону, прямо противоположную нашим желаниям. Чтобы добиться своего, надо управлять им.

Он поморщился от боли, извлек фляжку и выпил чашку молока. Затем, убрав посуду, он повернулся к Дэффиду.

– Мастер лучник, – сказал он почти официальным тоном.