– Так вот я и говорю, зачем гадать: скоро явится твой управляющий и оповестит нас, что за рыцарь пожаловал в Маленконтри, – расправившись с пирожным, изрек Брайен.

Он поднял стакан с вином и добавил:

– Все объяснится само собой.

Неожиданно Брайен поставил стакан на стол и потянулся к кувшину с водой. К удивлению Джима, Брайен разбавил вино, что он делал лишь на официальных приемах, и то скрепя сердце.

Вздохнув, Брайен сделал добрый глоток.

– Если бы ты знал Джеймс, до чего я рад видеть тебя.

– А как я рад видеть тебя, Брайен, – сердечно ответил Джим, пригубив свой стакан.

Пришла пора подтолкнуть Брайена к рассказу о цели его появления в Маленконтри.

– Какие новости? – спросил Джим. – Как дела?

– Да дела идут хорошо, – ответил Брайен. – После того как нам удалось вернуть в Малверн отца Геронды, мне осталось осуществить свое намерение. Ты знаешь какое, Джеймс.

Джим знал. Брайен собирался жениться на Геронде. Ему оставалось получить согласие на брак от отца Геронды, сэра Джеффри де Шане, которого Брайен не без помощи Джима вырвал из дьявольской западни, расставленной досточтимому рыцарю его недругами в Святой Земле, куда сэр Джеффри попал в надежде разбогатеть. Однако Джим помнил, возвращение сэра Джеффри домой безоблачным не было. Геронда дала волю чувствам, упрекая отца чуть ли не во всех смертных грехах и кляня его с пеной у рта за то, что он всю жизнь гоняется за иллюзорным богатством, оставляя дочь на произвол судьбы в Малверне. Но с тех пор, как сэр Джеффри вернулся в свой замок, прошло уже несколько месяцев. По всей видимости, за это время Геронда помирилась с отцом. Никаких обескураживающих вестей из Малверна не приходило.

Брайен подлил себе вина и снова разбавил его водой.

– Это все Геронда! – пробурчал рыцарь. – Настаивает на том, чтобы я разбавлял вино. Тоже мне, нашла закоренелого пьяницу. Еще куда ни шло пить разбавленное вино, когда часами не вылезаешь из‑за стола, на каком‑нибудь банкете. Быстро не захмелеешь. Вода портит весь вкус! По мне, лучше выпить девять стаканов воды и один стакан настоящего вина, чем десять стаканов мешанины. А Геронда все бубнит и бубнит, что я привыкну к этой бурде. Ха!

Джим удивился. Он впервые слышал, чтобы Брайен непочтительно говорил о своей невесте.

– Ты меня знаешь, Джеймс, – продолжил Брайен, – я не пьяница. Я даже не пью вдоволь пива, как некоторые бесшабашные головы, талдычащие, что этот напиток совершенно безвреден. Если есть вино, я его пью, если нет – обхожусь без него. И все‑таки клянусь святым Брайеном, разбавленное вино – не для меня!

Джим удивился еще больше. Брайен был явно не в духе, что случалось с ним крайне редко.

– У тебя неприятности, Брайен? – спросил Джим.

– Да все это вино… – процедил Брайен и замолчал. Он поднял стакан, сделал глоток и, видимо, на что‑то решившись, посмотрел в глаза Джиму. – Да, черт побери, у меня неприятность! И такая, какую нарочно не придумаешь.

– Брайен, вылей свое вино.

Брайен выплеснул вино на пол. Джим не повел и бровью, хотя всего три года назад его бы покоробило от выходки Брайена. Ничего не поделаешь! Высокородные господа полагали, что следить за чистотой в доме – удел челяди. А Брайена можно понять. Он взвинчен.

Джим взял в руки кувшин с вином и наполнил стакан Брайена.

– Ты здесь ни при чем, Брайен, – сказал Джим. – Налил тебе вина я, а от угощения отказываться неприлично.

Брайен взглянул на Джима с величайшим изумлением, но затем изумление его сменилось нескрываемой радостью.