– Понятно, – повторил Джим. – Тогда все ясно. Мне просто интересно, что происходит. Во всяком случае не из‑за этого я вытащил тебя из‑за стола, Дэффид.

Есть гораздо более серьезное дело.

– В самом деле, Джеймс?

– Да. Как ты знаешь, я думаю собрать всех полых людей в одном месте, где на них должны будут напасть объединенные силы приграничных жителей и маленьких людей. И еще я хочу принять облик Мак‑Дугала.

Джим замолчал. Дэффид кивнул.

– Так вот, – продолжил Джим, – все должно идти в строгом соответствии с планом, я не могу позволить себе ни малейшей задержки при подготовке сражения.

Например, намеченное на завтра нужно обязательно сделать именно завтра, чтобы осталось время на прочие дела.

– Если не успеешь сделать завтра, так сделаешь в другой день, – возразил Дэффид. – Извини, Джеймс, я давно заметил у тебя одну особенность. Ты придаешь слишком большое значение времени и постоянно опасаешься, что тебе его не хватит. Видишь ли, о таких вещах лучше не беспокоиться. Ведь если завтра не произойдет то, чего мы ждем, значит, произойдет что‑нибудь другое. У нас только одна жизнь, и ее путь нам неведом.

Джим внезапно ощутил мучительную беспомощность. В очередной раз ему пришлось столкнуться с различием в образе мышления в четырнадцатом и двадцатом столетиях. Осуществлению замыслов средневекового человека препятствовали столь многие обстоятельства, что он считал редкой удачей, если ему все‑таки удавалось исполнить задуманное в намеченном месте и в намеченное вpeмя. Вследствие такой неопределенности люди, как правило, вообще старались не строить планов на будущее и безропотно отдавались во власть судьбы.

– Возможно, ты прав, Дэффид, – сказал Джим, – но мне бы очень хотелось, чтобы полые люди были уничтожены, а маленькие люди сражались бок о бок с приграничными жителями и признали друг друга. Я думаю, это будет очень хорошо.

Разве ты так не считаешь?

– Конечно, так и будет, если этому суждено быть.

– Видишь ли, в том‑то все и дело – это может произойти, а может и не произойти. Но я хочу сделать все, чтобы это произошло, и поэтому нельзя терять времени. Завтра волк Снорл должен быть здесь; он отведет нас к маленьким людям.

Мы с Лизет рано утром встретимся с ним. С нами пойдет также Геррак, он будет говорить с маленькими людьми от имени приграничных жителей, если Снорл согласится взять нас всех, а я думаю, он согласится. Лизет говорила, что он ей никогда ни в чем не отказывал. Я хочу, чтобы ты тоже был с нами.

– Я всегда рад сопровождать тебя. Но для чего я могу понадобиться тебе завтра?

– Видишь ли… – Джим почувствовал, что ответить не так‑то просто. – Ты, кажется, произвел особое впечатление на маленьких людей, когда мы с ними встретились. И мне кажется, твое присутствие послужит для них доказательством того, что мы замыслили хорошее дело. Конечнo, если ты по какой‑нибудь причине несогласен…

– Но я согласен. – В голосе Дэффида прозвучал легкий упрек. – Как ты мог подумать иначе? Ведь я говорил, что считаю твои замыслы хорошими, а главное, мы – соратники со времени сражения у Презренной Башни, даже еще дольше, и значит, останемся соратниками до конца наших дней. Разве не так?

– О, конечно, так! Просто я не хотел ничего навязывать тебе, пользуясь нашей дружбой…

– Джеймс, между нами не может быть и речи о навязывании. Я бы хотел, чтобы ты больше не произносил этого слова, обращаясь ко мне с просьбой.

– Да, конечно! – пробормотал Джим, чувствуя, что совершил грубую ошибку, и в то же время не понимая, в чем именно она заключается.