– Подержи здесь, покрепче, – велел он лучнику, и Дэффид молча повиновался.

Освободив руки, Джим достал из своего свертка еще несколько кусков материи, уже разрезанных на длинные жгуты. Этими лоскутами он обмотал туловище Брайена, плотно привязав к нему тампон, который держал Дэффид. И хотя ткань намокла от крови, кровотечение все же как будто приостановилось. К несчастью, Джим израсходовал весь свой запас чистой материи, прежде чем рана была промыта и обработана плесенью с хлеба. Кровь продолжала сочиться, а Джим был недостаточно сведущ в медицине, чтобы знать, как остановить кровотечение в такой большой ране.

Внезапно Джиму пришло в голову, что в комнате не слишком тепло, а Брайен лежит голый, и если не заражение крови, то уж воспаление легких рыцарю гарантировано.

На миг Джиму показалось, что все его усилия напрасны. У него просто не было больше чистой ткани, но потом в голове прояснилось и мысль заработала.

Конечно, у него осталась чистая ткань. По крайней мере, более чистая, чем любая тряпка, которую можно найти в этом замке. Он начал снимать собственную одежду, накрывая ею бесчувственное тело друга.

Оставшись в своих средневековых подштанниках и рубахе и убедившись, что Брайен наконец неплохо укрыт, Джим обернулся: кроме него в комнате находились лишь Геррак де Мер и Дэффид.

– Я не был уверен, милорд, – сказал Геррак, – но подумал, что вам будет удобнее заниматься вашей целебной магией при наименьшем количестве свидетелей.

Не можем ли я или мои люди и члены семьи быть вам еще чем‑нибудь полезны?

– Нельзя ли как‑нибудь согреть эту комнату? – пробормотал Джим.

– Разумеется, – ответил Геррак. – Можно принести жаровню. А если зажечь факел на стене, то он будет давать вам не только свет, но и тепло.

Распорядиться?

– Да, – кивнул Джим и тут же подумал о дыме, который сразу заполнит небольшое помещение. – Или нет, пожалуй, не стоит. Тут будет слишком дымно и трудно… э‑э… заниматься магией.

Геррак, который уже шагнул к двери, обернулся.

– Здесь была спальня моей дорогой супруги, и я велел застеклить окна, хотя это оказалось дорогим и сложным делом. Но часто, особенно зимними утрами, здесь горели жаровня и факел, поэтому я велел также проделать наверху в стене отдушину, чтобы дым выходил наружу.

Он подошел к застекленным окнам, над которыми, как теперь заметил Джим, находилось нечто вроде небольшой железной дверки с висевшей на ее ручке цепочкой. Геррак потянул за цепочку, и дверца, державшаяся, похоже, на петлях внизу, открылась, отклонившись от стены градусов на сорок пять.

– Но, наверное, ни к чему ее открывать, пока не зажгут жаровню и факел, заметил Геррак, взглянув на Джима.

– Вы правы, милорд, – ответил Джим, чувствуя, что у него гора с плеч свалилась. – Вы превосходно все устроили. Лучших условий для раненого и быть не может. Будьте любезны приказать, чтобы принесли жаровню и лучин для факела.

Геррак кивнул, прикрыл маленькую железную дверку и снова повернулся к выходу.

– Алан! – позвал он, почти не повышая голоса, однако благодаря особым вокальным способностям, свойственным всем де Мерам, этот зов мог пробить даже каменную стену.

Ответа не последовало. Геррак пробормотал что‑то весьма похожее на ругательство.

– Хо! – крикнул он уже во всю мощь своего чудовищного голоса. – Кто‑нибудь – сюда!

Он подождал несколько секунд, но в ответ не раздалось ни звука.

– Пойду распоряжусь сам! – проворчал он. – Подождите меня. Я сейчас вернусь.

Он исчез за дверью.

– Милорд, – почти официально обратился к Джиму Дэффид.