– А если это король Иоанн? – спросил Брайен. В его голосе прозвучало сомнение. Иоанн был помазанным королем, а раз так, не мог вступать ни в какие магические соглашения.

– Я не думаю, что это король, – сказал Джим, – более вероятно, что это Экотти.

– И тогда? – спросил Жиль.

– Ну, – сказал Джим, – я не верю, что Экотти может использовать тот тип магии, к которой прибегнул я, чтобы выяснить, что произошло, когда они были под гипнозом. К тому же они оба определенно находились под воздействием заклинания, пока не досчитали до того числа, которое я им задал. Но после этого Экотти – или тот, другой, главный мозг, пользуясь магией через Экотти,

– мог использовать всю свою силу, чтобы выяснить, что произошло, пока мы были там.

– Милорд, – несколько пристыженно проговорил Секох, – я не понимаю.

– Если я прав, – сказал Джим, – этот главный мозг догадался, что мы направились к берегу и поплывем в Англию, и сделал так, чтобы король без задержки послал за нами своих латников.

– Но даже если все это правда, – продолжал допытываться Брайен, – какое это имеет отношение к тому, чтобы послать Секоха за помощью, да и какую помощь он может нам доставить?

– Ну, – начал объяснять Джим, – если магия использовалась так, как я сказал, она может быть использована и иначе. Я вам не говорил, но главный мозг, этот неизвестный волшебник за спинами Экотти и морских змеев, каким‑то образом сообщил Кровавым Сапогам, что у нас на борту множество драгоценных камней, больше, чем любой человек видел за всю свою жизнь. Это объясняет, почему они выбрали для нападения наш корабль. Извини меня за то, что я не могу тебе сказать, почему у нас оказались эти камни.

– Тебе незачем просить у нас извинения, Джеймс, – сказал Брайен, – но ты думаешь, Кровавые Сапоги знает это?

– Я вынужден рассматривать это как реальную возможность, – сказал Джим.

– И как же тогда, – поинтересовался Жиль, – Секох может нам помочь? Без всякого сомнения, через час или чуть больше пиратский корабль настигнет нас, несмотря на стрелы Дэффида.

– Мы очень близки к южному берегу Англии, – сказал Джим, – Маленконтри и Клиффсайд примерно в тридцати милях отсюда, а драконы могут летать очень быстро, особенно если ветер дует им в спину, а у нас, похоже, прибрежный ветер. Я думаю, в такой день на большой высоте прибрежный ветер сохраняется.

– Он повернулся к Секоху: – Секох, я хочу, чтобы ты кое‑что сделал. Пройди на корму и взлети, стараясь держаться поближе к волнам и прикрываясь нашим кораблем. К тому времени, когда наш корабль больше не сможет тебя укрывать, ты должен быть уже довольно далеко. Как только поймешь, что уже не привлечешь внимания пиратов, сразу набери высоту и держись так высоко, чтобы с поверхности моря казаться всего лишь точкой. Ты можешь это сделать?

– О, конечно, милорд, – ответил Секох, – но как это тебе поможет?

– Набрав высоту, поворачивай к английскому берегу и к Маленконтри. Если Каролинус там, расскажи ему, что мы узнали. Французское вторжение начнется через пять дней, если удержится погода. Если Каролинуса там нет, не теряй времени, разыскивая его.

– Но тогда… – Секох замолчал, потом, слегка заикаясь, продолжил: – Милорд, но это, должно быть, получасовой полет, в то время как я мог бы помочь в битве с этими человеческими пиратами. Милорд уверен, что хочет, чтобы я полетел?

– Да, – сказал Джим, – потому что тогда ты сможешь поискать для нас помощь.