И вдруг крыша вспыхнула. Постепенно накалившись, воспламенилась задняя стена, огонь стал быстро распространяться по всему дому. Из-за ворот раздался отчаянный крик дозорных, и тут же кто-то попытался открыть ворота. Домочадцы Камберга дружно приготовились отражать новую осаду. Стража, увидевшая огонь и дым над стеной усадьбы, кричала и молотила в закрытые ворота, потом вдруг кто-то обрушился со стены прямо на голову Ранду Толстому. Завязалась потасовка, но первого и второго из перелезших стену удалось оглушить и связать.

Тем временем фьялли в доме проснулись и обнаружили опасность. Изнутри долетали приглушенные толстыми стенами крики, подпертая дверь сотрясалась от ударов, но держалась.

– Быстро выводим всю скотину! – распорядился Бьярни, когда ворота открыли. – И бегом отсюда, иначе сгорим вместе с ними.

Из конюшни и хлева поспешно вывели коров и лошадей и выгнали со двора.

– Быстрее все в лес! – Бьярни, стоя у ворот, подгонял отставших. – И все за мной, держаться вместе, не отставать!

– Куда мы пойдем?

– Пока в лес!

– Мы замерзнем!

– В любом доме сейчас опасно. Переждем, чем все кончится, а потом найдем себе приют. Быстрее, ну!

На лошадей посадили женщин и раненых, остальные бежали следом. Медлительных коров пришлось просто оставить за воротами, и они бродили, недоуменно мыча и глядя на все сильнее разгорающийся огонь.

Вдруг со стороны моря послышался шум. Фьялли, оставленные на берегу сторожить корабли, увидели огонь, а может быть, кто-то из дозорных у ворот сразу побежал к ним за помощью. Теперь еще два десятка фьяллей спешили к усадьбе, но беглецы уже скрылись в темноте и теперь направлялись к близкому лесу. Луна снова закуталась в облака, но они хорошо знали дорогу в своих родных местах.

Дозорные от кораблей подоспели вовремя. Задыхаясь в дыму, полуодетые фьялли рубили секирами дверь изнутри, а сверху уже вовсю сыпалась горящая солома, трещали и прогибались горящие балки. Тлел мох в щелях, стены светились, от дыма было почти невозможно дышать, и без малого триста сильных мужчин оказались просто заперты, не в силах ничего сделать. Наконец бревно, заграждавшее выход, вышибли и оттащили в сторону, полуразрубленную дверь вынесли, и фьялли повалили наружу. Над усадьбой стоял гул и треск пламени, крик, ругань, вопли обожженных. Кое-кого пришлось выносить на руках. Вырвавшись из дома, незваные гости Камберга спешили за ворота, на свежий воздух, подальше от пылающего здания, и там бессильно прислонялись к стволам или садились прямо на землю, жадно дыша, давясь и кашляя.

Взбираясь по узкой тропинке на гору, Бьярни обернулся. Усадьба пылала, как огромный буйный костер. От нее ничего не останется, но, как там фьялли, отсюда нельзя было разглядеть.

Рассвет те и другие встретили под открытым небом. Домочадцы Камберга нашли приют в пещере на склоне горы, но даже не смели развести огонь, боясь, что их найдут по дымовому столбу. С первыми проблесками света Бьярни, не сомкнувший глаз всю ночь, тут же отправился на разведку.

Фьяллей он нашел на берегу возле кораблей. Они-то не боялись жечь костры, без которых просто замерзли бы. Выскакивая из дома так, как спали, многие из них теперь оказались только в штанах и рубахах. Иные не успели даже натянуть башмаки, почти все лишились плащей, полушубков и шапок. Правда, меч, секиру или копье имел почти каждый – просыпаясь по тревоге, хирдман первым движением хватал свое оружие, а потом разбирался, что же случилось. Многие получили ожоги, многие опалили волосы, бороды или брови. Торвард конунг был почти цел, но сорвал голос и теперь только хрипел. Правда, все, что он хотел сказать, хирдманы понимали по жестам и яростному блеску его темных глаз.