В его голосе послышались слезы. Эпло подумал, что волшебник напрасно устроил это замечательное представление. Иридаль давно перестала делать вид, что ест. Она молча сидела, глядя на свою тарелку, пока не убедилась, что ее муж полностью поглощен беседой с гегом. Тогда она подняла глаза, но устремила их не на мужа и не на Хуго. Она посмотрела на своего сына. Возможно, ей в первый раз с тех пор, как он прибыл, удалось разглядеть его. Глаза ее наполнились слезами. Она быстро опустила голову, подняла руку, как бы затем, чтобы отвести прядь волос, упавших ей на глаза, и незаметно смахнула слезы.

Хуго стиснул кулак в бессильном гневе.

И как только удалось любви проникнуть в это ожесточенное сердце? Эпло не знал, да это и неважно. Но это было очень некстати. Патрину был нужен человек, способный действовать, поскольку сам он был лишен этой возможности. Не хватало еще, чтобы Хуго погиб, совершая какой-нибудь дурацкий подвиг во имя своей прекрасной дамы!

Эпло потер правую руку, сдвигая повязки. Открыв знаки, он небрежно потянулся за хлебом и по дороге коснулся кувшина с вином. Взяв хлеб, он положил его на свою тарелку и незаметно сдвинул повязки на место, снова спрятав руны.

— Иридаль, — сказал Хуго. — Я видеть не могу, как вы страдаете…

— Какое вам дело до меня?

— Черт возьми, да если бы я знал! — Хуго склонился к ней. — Какое мне дело до вас и до вашего сына? Я…

— Хотите еще вина? — спросил Эпло, протягивая кувшин.

Хуго поморщился, нахмурился и решил не обращать внимания на своего спутника.

Эпло налил стакан и подтолкнул его к Хуго. Стакан качнулся, и вино — настоящее вино — облило руку Хуго и рукав его рубашки.

— Какого дьявола?.. — сердито спросил Хуго, обернувшись к патрину.

Эпло вскинул брови и указал глазами на противоположный конец стола. Услышав шум, все, включая Синистрада, обернулись в их сторону. Иридаль выпрямилась, лицо у нее было холодным, словно мраморная маска. Хуго поднял стакан и выпил его залпом. Лицо у него при этом было такое мрачное, словно он пил не вино, а кровь Синистрада.

Эпло улыбнулся — это было очень вовремя. Он успокаивающе помахал Синистраду рукой с зажатой в ней горбушкой.

— Прошу прощения. Так вы говорили?..

— Я говорил, — продолжал мистериарх, нахмурившись, — что нам следовало понять, что происходит с жителями Нижнего царства, и прийти к ним на помощь. Но мы не знали, что геги попали в беду. Мы поверили тому, что некогда рассказывали сартаны. Мы тогда еще не знали, что сартаны лжецы..

Тут все вздрогнули от лязга. Это Альфред уронил ложку на тарелку.

— Что вы имеете в виду? — с любопытством спросил Лимбек. — Что вам рассказывали сартаны?

— Они утверждали, будто после Разделения ваш народ, менее рослый и сильный, чем эльфы и люди, отправили в Нижнее царство для того, чтобы прочие народы не обижали вас. На самом же деле, как теперь стало очевидно, сартанам был нужен источник дешевой рабочей силы…

— Это неправда! — воскликнул Альфред. За весь вечер он не произнес ни слова, а тут вдруг заговорил. Все, даже Иридаль, уставились на него с изумлением.

Синистрад обернулся к нему, растянув губы в любезной улыбке:

— Вот как? А вам что же, известна правда?

У Альфреда даже лысина зарделась от смущения.

— Ну… видите ли… Я долго изучал гегов… — Он принялся теребить бахрому скатерти. — Ну и вот… я подумал… Мне кажется, сартаны на самом деле сделали это именно затем, что вы сказали… ну, чтобы защитить гегов.