— Они все равно здесь плохо работают, — успокоил его Рагнар и снял с лежащего без сознания человека одежду, оставив его в трусах, майке и носках. В таком виде злоумышленник казался совершенно безобидным. — Он готов, Симос.

Мистер Уоквелл наклонился, поднял человека с земли, как мешок с картошкой, и перебросил его через плечо.

— Отнесу его обратно. Когда он очнется, ему и его хозяину будет о чем подумать.

Он скрылся так стремительно, что Люсинда даже не успела опомниться. В воздухе остался его резкий, хотя и не отталкивающий запах.

— А тебя мы отведем обратно к дому, — сказал Рагнар. — Ведь на эту ночь приключений уже достаточно?

Люсинда кивнула. Теперь она не сомневалась, что Тайлеру ничего не угрожает. Разве может что-нибудь случиться, если ферму охраняет такой волшебный страж, как мистер Уоквелл?

Глава 20

Последняя

Тайлер уже не падал. Теперь он будто парил в темноте, хотя это слово плохо передавало его состояние. Очень сильно кружилась голова, и в обычной ситуации его бы давно стошнило. Но сейчас он не чувствовал тошноты, даже желудка не чувствовал. Казалось, у него вообще нет тела, а его мозг плавает в банке с какой-то темной жидкостью — безглазый, безмолвный, беспомощный.

Осталось только ощущение холода, жуткого, пробирающего до дрожи. Вот несправедливость — тела нет, а замерз.

Тайлер попытался шевельнуться и вдруг понял, что очень слабые, едва уловимые восприятия у него все же остались. Правда, тело казалось таким далеким, будто оно находилось за добрый километр от головы и дергало ее за веревочку, как бумажного змея. Он испугался. Может, он потерял сознание? Или покалечился? А если он вообще умер?

При этой мысли он так разозлился, что даже сил прибавилось. Нет, он так просто не сдастся. Тайлер Дженкинс никогда не отдается на волю случая, он сам управляет этим случаем. Он собрал волю в кулак и направил все мысли к одной цели — развеять тьму, куда-то переместиться, проснуться, сделать хоть что-нибудь.

Ничего не произошло.

Он пытался снова и снова. Он думал о героических поступках. Воображал всякие ужасы и убеждал себя, что только он сможет их предотвратить. Думал о тех, кого любит, — о маме, папе, даже о Люсинде (оказывается, он действительно ее любил, хотя временами она бывала настоящей занозой), но ничего не менялось. Вокруг не было ничего, что хотелось бы оттолкнуть, от чего убежать. Его окружала бесконечная чернота, а сам он был словно крошечный пузырек воздуха в огромной бочке дегтя.

И тогда Тайлер закричал, или это ему только показалось. Кто знает.

Неизвестно, сколько прошло времени, когда он вдруг понял, что может отличать верх от низа и левый край от правого. Чернота больше не казалась такой однородной и неизменной. Он стал чувствовать небольшие различия вроде перепадов давления или смены холодного течения на более теплое, если бы он находился в воде. Одни участки тьмы будто наплывали на него, другие отступали. Одни казались более дружелюбными, другие менее. Но был ли в этом смысл?

Когда такое «более теплое» течение снова нахлынуло на него (с тем же успехом он мог бы назвать его более чистым, более мягким или даже более безопасным), Тайлер попытался последовать за ним, но, поразмыслив, решил двигаться в том направлении, откуда пришло новое ощущение. Интуитивно он понимал, что лучше стремиться к тому месту, из которого появилось это чувство большей безопасности, чем от него. Вскоре ему показалось, что он действительно начал двигаться, хоть и непривычным способом.

Окружение менялось. Он чувствовал это. Что-то происходило вокруг. Чем дольше потоки черноты проходили сквозь него, тем сильнее становились его ощущения.