|
Вместе с Тассельхофом, любителем путешествий, а иногда и с Китиарой, прекрасной и сумасбродной воительницей, единоутробной сестрой близнецов, они бродили по всей Абанасинии, сопровождая Флинта, странствующего кузнеца. А пять лет назад друзья приняли решение попутешествовать врозь и разузнать, насколько правдивы слухи о распространении зла в мире. Расставаясь, все дали обет снова встретиться в гостинице «Последний Приют»… Стурм тогда отправился на север, в Соламнию, надеясь разыскать там отца и вступить в свои права наследника. Вышло, однако, так, что он еле спасся сам, унеся с собой лишь отцовский меч и доспехи. Путешествие на родину стало мучительным испытанием. Стурм и прежде знал. Что в нынешние времена Рыцарей добрым словом поминали не часто; и все же он был потрясен, узнав, сколь глубока была всеобщая к ним нелюбовь. Когда то давным давно Хума, Носитель Света, Соламнийский Рыцарь, отогнал Тьму — так начался Век Силы. Потом разразился Катаклизм, когда Боги — так, во всяком случае, думали люди — отвратили от мира свое лицо. Тогда народ вспомнил Хуму и обратился за помощью к Рыцарям. Но Хумы давно уже не было в живых, и Рыцари следили за ужасом, обрушившимся с неба на Кринн, не в силах что нибудь сделать. Люди тщетно взывали к ним о помощи… А потом так и не простили Рыцарям их бессилия. У руин своего родового замка Стурм поклялся, что восстановит честь Рыцарей Соламнии, Хотя бы такая попытка стоила ему жизни… «Но вот каким образом, — думал он с горечью, — может помочь делу стычка с какими то жрецами?..» Тропа плыла у него перед глазами. Стурм споткнулся и с трудом удержал равновесие. «Хума сражался с драконами. А с кем дерусь я?..» Стурм поднял глаза: осенние листья сливались в золотистое облако, и рыцарь понял, что вот вот потеряет сознание… Внезапно ему словно протерли глаза. Перед ним высилась гора Око Молитвы: маленький отряд как раз добрался к подножию древнего пика, воздвигнутого еще ледником. Стурм отлично видел тропы, которые вели по его лесистому склону. Их протоптали жители Утехи, любившие устраивать пикники на восточном склоне горы. Рядом с одной из тропинок стоял белый олень. Такого великолепного зверя Стурм никогда еще не видал. Олень был громаден — на несколько ладоней выше самого крупного, когда либо встречавшегося Стурму на охоте. Олень гордо нес голову, и могучие рога поблескивали, словно корона. Темно карие глаза ярко выделялись в белоснежной шерсти. Олень пристально глядел прямо на Стурма, точно узнавая его… Потом, встряхнув головой, он не спеша поскакал прочь — на юго запад. — Постой!.. — хрипло закричал Стурм. Его друзья испуганно обернулись, выхватывая оружие Таи и с подбежал к рыцарю: — Что случилось? — Стурм невольным движением поднял руку к больной голове, и Танис виновато добавил: — Прости, Стурм, я не знал, что тебе так плохо… Сейчас мы передохнем, мы ведь у самого подножия Ока Молитвы. Я заберусь наверх и посмотрю… — Нет! Вон там!.. Видишь? — Рыцарь схватил Таниса за плечо и заставил повернуться: — Олень! Белый Олень!.. — Белый Олень? — Танис непонимающе смотрел туда, куда указывал Стурм. — Где? Я не… — Вон там, — тихо сказал рыцарь. И шагнул вперед, к благородному животному, которое остановилось и, казалось, поджидало его. Олень кивнул ему головой, увенчанной величественными рогами. Прыгнул прочь… Снова остановился, оглядываясь на Стурма… — Он зовет нас за собой! — ахнул Стурм. — Как Хуму!.. Друзья собрались вокруг рыцаря и поглядывали на него кто с глубокой заботой, кто — с открытым недоверием. — Не вижу никакого оленя, — сказал Речной Ветер Его темные глаза зорко обшаривали чащу. — Ни белого, ни какого либо другого! — Рана в голову — это вам не хухры мухры, — с видом знатока кивнул Карамон. |
