|
Герардом овладел внезапный тяжелый стыд. Медан принялся мерить шагами дорожку сада. — Черт подери этих эльфов! Все эти годы я работал как вол, чтобы спасти их, и теперь оказывается, что все было напрасно! Черт побери их королеву мать! Если бы только она прислушалась к моим словам! Но нет! Она поддерживала этих мятежников и им подобных, и что теперь? Она вынесла приговор и себе, и своим людям. Если только не… Он застыл на мгновение, сцепив за спиной пальцы, напряженно думая. Его одежды, эльфийского фасона, покроя и тканей, свободно ниспадали с плеч. Герард тоже хранил молчание. Поглощенный собственными мыслями — в их путанице мелькали то злость на драконицу за ее варварское желание уничтожить эльфов, то злость на себя и себе подобных за то, что столько лет ничего не делали, чтобы обуздать ее жестокость. Медан поднял голову. Он принял решение: — Этот день пришел раньше, чем я ожидал. Я не стану участвовать в подобном геноциде. Я готов сразиться с противником в честном поединке, но не намерен, словно мясник, уничтожать мирное население, не имеющее средств к спасению. Пойти на это было бы верхом трусости, и такая бессмысленная резня противоречила бы принесенным мною клятвам. Возможно, есть путь остановить драконицу. Но мне потребуется ваша помощь. — Можете располагать мною. — Но вам придется довериться мне, — полувопросительно отметил маршал. — Как и вам — мне, — улыбнулся Герард. Медан кивнул. Будучи человеком быстрых и решительных действий, он, не тратя времени на дальнейшие разговоры, присел к столу и взял в руки перо. — Сначала нам следует потянуть время. — Он принялся что то быстро писать. — Вам придется передать это послание дракониду Гроулу, но оно не должно дойти до Берилл. Вы меня понимаете? — Понимаю, господин. Медан, закончив писать, присыпал строчки песком, стряхнул его, затем скатал пергамент и вручил его рыцарю. — Вложите это в тот же самый футляр. Запечатывать не нужно. Это послание удостоверяет, что я по прежнему преданный и верный слуга драконицы и готов исполнить ее приказания. Медан поднялся на ноги. — Когда вы справитесь с этим заданием, ступайте прямо в королевский дворец. Я отдам распоряжение, чтобы вас пропустили. Нам следует спешить. Берилл — коварный враг, на нее не следует полагаться. Она вполне может начать действовать по собственному усмотрению. — Да, конечно, — ответил Герард. — А где будете вы, господин? Где я могу найти вас? Медан мрачно усмехнулся: — Я иду арестовывать королеву мать. Маршал Медан прошел тропой, что вела из сада к главному дому скромного поместья Лораны. Уже наступила ночь. В руке маршал держал факел, языки пламени которого опаляли свисавшие с опор ветви вьющихся растений, заставляя листья обугливаться и чернеть. Мотыльки, упрямо стремясь на свет, сгорали в огне, маршал мог даже слышать их жужжание. Сейчас Медан расстался со своим эльфийским нарядом и надел парадный мундир. Келевандрос, открывший ему дверь, сразу это отметил, и его глаза тревожно впились в лицо маршала. — Маршал Медан, пожалуйста, входите. Я доложу госпоже, что к ней гости. Она примет вас в дендрарии, как обычно. — Я предпочитаю подождать госпожу здесь, — оборвал его маршал. — Доложи ей об этом. И скажи, — добавил он скрипучим голосом, — что ей следует приготовиться к путешествию. Необходимо захватить с собой плащ. Ночной воздух прохладен. И пусть поторопится. Он внимательно оглядел сад, стараясь разглядеть все самые отдаленные и темные его уголки. — Госпожа, возможно, захочет узнать, в чем дело, — неуверенно обратился к нему Келевандрос. Медан дал ему такого тычка, что эльф отлетел в сторону, едва сумев приземлиться на ноги. — Ступай и приведи свою госпожу, — приказал маршал. |
