|
Когда они прибыли в лагерь, она, отказавшись от помощи Сильвана, легко соскользнула с коня и отдала себя в руки эльфов. Солдаты застегнули на ее руках железные наручники, сковали цепями ноги и отвели ее в палатку, в которой не было ничего, кроме соломенного тюфяка и одеяла. Сильван пошел следом. Он не мог оставить ее. — Вы не ранены? Может быть, прислать к вам целителя? Она покачала головой. До сих пор она не произнесла ни единого слова. Жестом она отказалась также от пищи и воды. Юноша стоял у входа в палатку для пленных, чувствуя себя глупо и скованно в своем нарядном вооружении. Она, напротив, даже в цепях и кровавых пятнах сохраняла самообладание. Скрестив ноги, девушка уселась на одеяле и стала не мигая смотреть в темноту. Сильван вышел из палатки с неприятным чувством, что пленником скорее является он. — Где Глокоус? — обратился он к одному из своих спутников. — Он хотел допросить ее. Никто не знал, где находится советник генерала Коннала. Его не видели после того, как началась битва. — Дайте мне знать, когда он придет допросить ее, — велел юноша и пошел к себе в шатер переодеться. Погруженный в свои мысли, он стоял неподвижно, пока оруженосец снимал с него один за другим доспехи и расстегивал кожаные крепления. — Мои поздравления, кузен! — Кайрин быстрыми шагами вошел в шатер, отбросив полотнище, служившее дверью. — Вы просто герой! Мне даже не придется сочинять песнь о ваших подвигах. Солдаты уже сложили и распевают ее! — Он подождал насмешливого ответа, но не дождался и подошел ближе, пристально глядя на короля. — Кузен? Что с вами? Вы плохо выглядите. Вы не ранены? — Вы видели ее, Кайрин? — спросил Сильван. — Ступайте отсюда, — резко приказал он оруженосцу. — Я сам сделаю остальное. Тот поклонился и вышел из шатра. Сильван присел на свою походную койку, одна нога была разутой, на другой был сапог. — Видел ли я твою пленницу? — переспросил Кайрин. — Только мельком. — И что ты о ней думаешь? — Прежде мне не доводилось видеть ни одного человеческого существа; судя по ней, они не столь безобразны, как я думал. Но мне она показалась очень странной. Зачарованной. Или околдованной. — Кайрин сделал легкую гримасу. — Это люди завели такую моду — сбривать волосы на голове? — Что? А, нет, наверное. Возможно, это обычай Неракских Рыцарей. — Сильван сидел с одним сапогом в руке и пристально смотрел куда то. Он видел перед собой только янтарные глаза. — Мне она показалась такой красивой. Самой прекрасной из всех женщин, что я когда либо видел. Кайрин присел рядом с ним: — Сильван, она ведь наш враг. Это из за нее сотни наших людей лежат сейчас мертвыми на поле. Или мучаются от ран. — Я знаю. Знаю! — вскричал король, вскакивая на ноги. Он швырнул в угол сапог, затем с размаху сел обратно и принялся яростно стягивать другой. — Она не сказала мне ни единого слова. Я не знаю, как ее зовут. Она только смотрела на меня своими странными глазами. — Ваше Величество! — В дверях шатра появился один из офицеров. — Генерал Коннал поручил мне сообщить вам новости. Сегодняшнее сражение выиграно. Мы победили. Сильван не ответил. Оставив сапог в покое, он опять принялся разглядывать темный угол шатра. Кайрин встал и вышел к порученцу: — Его Величество сильно утомлен. Он рад нашей победе. — Единственный из всех нас, — мрачно проворчал офицер. Лишь немногие в эльфийском лагере радовались одержанной победе. Они остановили продвижение противника, отбросили его от Сильваноста, но не сломили. На поле боя осталось тридцать погибших людей, а не четыреста, как надеялись эльфы. Они винили в этом странный, неожиданно поднявшийся от реки мокрый, холодный, серый туман, который, клубясь, повис над землей, пряча врага от врага и друга от друга. |
