|
— А кто вы? — Я Мина. — Просто Мина? Она пожала плечами, и цепи ее опять зазвенели колокольчиками. — Да, просто Мина. Янтарь стал застывать, окружая короля, и он почувствовал, что ему не хватает воздуха, как будто это он испытал на себе заклинания Глокоуса. Он подошел к девушке поближе и опустился на одно колено, приблизив свои глаза к этим янтарным звездам. — Вы упомянули своего Бога. Я хочу спросить вас. Если Неракские Рыцари повинуются этому Богу, то в моих глазах это злой Бог. Почему же такое юное и прекрасное существо, как вы, идет путями Тьмы? Мина улыбнулась ему той доброй и чуть жалостливой улыбкой, с какой смотрят на слепых или слабоумных. — В мире нет ни Добра, ни Зла. Нет Света и нет Тьмы. Есть только одно — Истина. Все остальное ничего не значит. — Но ваш Бог — это злой Бог, — возразил ей Сильван. — Иначе зачем он привел вас сюда? Мы мирно жили и ничем вас не обидели. А сейчас мои люди лежат на этом поле мертвые, и погибли они от ваших рук. — Я пришла не для того, чтобы завоевать вашу страну, — подняла брови Мина. — Я пришла для того, чтобы освободить вас, спасти вас и ваших людей. Если кому то и пришлось умереть, то для того, чтобы могли жить другие. Они все понимали, они жертвовали собой, и это прекрасно. — Они, возможно, понимали, — тряхнул головой Сильван, — но я этого не понимаю, признаться. Как могли надеяться вы — женщина, одинокая и слабая, — спасти народ эльфов? Мина сидела тихо и неподвижно, сидела так спокойно, что ее цепи не издавали ни звука. Ее глаза были устремлены на пламя свечи. Юноше было приятно сидеть рядом — и смотреть на нее. Он согласился бы просидеть так всю ночь, а может быть, и всю жизнь. Он никогда не видел женщины с такими тонкими чертами лица, с такой изящной фигурой, с такой гладкой нежной кожей. Каждое ее движение было грациозным и плавным. Его глаза скользнули по бритой голове Мины. Форма ее была совершенной, короткий пушок волос чуть отливал красным. Какие они, должно быть, мягкие на ощупь, эти волосы… — Мне позволено открыть вам тайну, Сильванеш, — произнесла Мина. Сильван, задумавшись, вздрогнул от звука ее голоса: — Кем позволено? — Но вам придется поклясться мне, что вы никому не расскажете то, о чем я вам скажу. — Клянусь, — ответил Сильван. — Поклянитесь серьезно. — Я клянусь, — медленно начал Сильван, — могилой моей матери. — Нет, — улыбнулась девушка, — такой клятвы я не приму. Ваша мать не умерла. — Что? — отшатнулся юноша. — Что вы такое говорите? — Ваша матушка жива, жив и ваш отец. Великаны не растерзали ни его, ни ее войско, как вы опасались. Они были спасены Стальным Легионом. Но история ваших родителей уже окончена, теперь началась ваша собственная, Сильванеш Каладон. Мина протянула руку и коснулась щеки Сильвана. Цепи ее издали тихий протяжный звук, похожий на звон алтарных колокольчиков. Девушка приблизила его лицо к своему. — Поклянитесь мне Единым Истинным Богом в том, что вы никому не откроете того, что я скажу вам. — Но я не верю в этого Бога, — дрогнувшим голосом возразил Сильван. От ее прикосновения, которое показалось ему ударом грома, он вздрогнул, и по жилам его пробежал огонь желания. — Но Единый Бог верит в тебя, Сильванеш, — тихо проговорила Мина. — И это решает все. Он примет твою клятву. — В таком случае я клянусь… клянусь Единым Богом. — Смятение овладело им, когда он произносил эти слова, приносил эту клятву. Он совершенно не верил в этого незнакомого Бога, но странное чувство подсказывало ему, что где то, страшно далеко, чья то бессмертная рука начертала произнесенные им слова. |
