|
Вместо этого он скользнул к задней стороне палатки, туда, где прежде стоял, слушая разговор Глокоуса и девушки. Сильван внимательно огляделся. Лес был всего в нескольких шагах от них. Они легко добегут до него. Там они разыщут какую нибудь пещеру. Он спрячет там Мину, а сам будет приходить время от времени, приносить ей воду, еду. Свою преданность. Вытащив кинжал, Сильван принялся разрезать ткань палатки. Работая быстро, но без шума, он прорезал довольно большое отверстие и скользнул внутрь. Свеча догорала. Сильван старался не приближаться к ней, чтобы не отбросить тень, которая привлекла бы внимание часовых. Мина тихо спала на своем соломенном тюфяке. Лежа на боку, она свернулась клубком, поджав под себя ноги и прижав руки, все еще скованные цепью, к груди. Какой хрупкой выглядела она! Ее сон был спокойным и мирным. Она дышала неслышно, рот ее слегка приоткрылся. Сильван поднес ладонь к ее губам, чтобы предотвратить испуганный возглас. — Мина, — позвал он негромко. — Мина. Ее глаза открылись. Но ни звука не раздалось из ее уст. Янтарные глаза смотрели прямо ему в душу. — Не бойся, — проговорил он и тут же понял, что эта девушка ничего не боится. Она просто не знала, что такое страх. — Я пришел, чтобы освободить тебя. — Он пытался говорить спокойно, но и голос, и губы его дрожали. — Вон через то отверстие, которое я прорезал, мы сумеем выбраться отсюда. Но сначала нужно освободить тебя от цепей. Он убрал ладонь от ее рта: — Позови часового. У него есть ключ. Скажи ему, что тебе стало плохо. Я спрячусь сюда и… Мина приложила пальцы к его губам, не давая ему говорить: — Спасибо тебе, но я никуда не пойду. — Что это там? — послышался голос одного из часовых. — Ты слышал что нибудь? — Это в палатке кто то разговаривает. Сильван вытащил кинжал, но Мина предостерегающе положила руку на его пальцы. Она начала петь: Сомкнутся у цветов Ресницы лепестков. Тьма — погляди наверх. С последним вздохом дня, Молчание храня, Усни, любовь, навек. Голоса за стеной стихли. — Все в порядке, — сказала она Сильвану. — Они заснули. Мы можем говорить, не опасаясь быть услышанными.. — Как заснули? — Юноша приподнял полотно палатки. Оба часовых стояли, головы их поникли, подбородки уперлись в грудь, глаза были закрыты. — Ты колдунья? — спросил он, вернувшись к девушке. — Нет, просто я верная ученица моего Бога, — ответила она. — Этот дар я получила от него. — Пусть же твой Бог хранит тебя. Мина, поспешим! Иди сюда. Мы уйдем в лес. Он недалеко отсюда. Тропинка идет прямо… — Он замолчал. Мина качала головой. — Мина, пожалуйста! — отчаянно настаивал он. — Мы должны спастись. Сегодня в поддень они собираются тебя казнить. Глокоус убедил их так поступить. Он боится тебя, Мина. — У него есть причины меня бояться, — сурово сказала она. — Какие? Ты собиралась мне что то рассказать о нем. Что это? — Только то, что он совсем не такой, каким кажется вам, и что это от его колдовства умирают ваши люди. Скажи мне, пожалуйста, — и она снова мягко приложила палец к его щеке, — ты хочешь наказать Глокоуса? Раскрыть всем его намерение погубить вас? Раскрыть его смертоносный план? — Да, конечно, но что… — Тогда сделай так, как я скажу, — сказала Мина. — Моя жизнь зависит от тебя. Если ты подведешь меня… — Я не подведу, Мина, — прошептал Сильван и прижал ее руку к губам. — Я принадлежу тебе. Можешь распоряжаться мною. — Ты придешь на место моей казни. Ш ш ш! Не говори, пожалуйста, ничего. Позаботься об оружии. Стань рядом с Глокоусом. |
