|
— Степан Сергеевич наверняка уже уехал… — Какой Степан Сергеевич? — удивленно переспросил милиционер. — Как это какой? — в свою очередь удивился Толька. — Разве следствие ведет не Шумский Анатолий Федорович? — И, на секунду задумавшись, как бы про себя добавил: — Или это дело Страшнову поручили?… Милиционер здорово растерялся от такого обилия незнакомых терминов и солидных имен, с уверенностью называемых удивительно раскованным типом в штатском. — Ну, я не знаю… — неуверенно протянул он. — До меня вроде бы человек пять приезжало, а с тех пор, как я заступил, прибыло два генерала, полковник и трое в штатском… А вот кто из них Анатолий Федорович или Степан Сергеевич, я не знаю… — Но полковника Саленко ты хоть знаешь? — повысив голос, возмутился Корсаков. В этот момент я решил немного помочь столичной журналистике. Чуть напрягшись, я мысленно слегка толкнул сознание бедного старшего лейтенанта, и тот немедленно вспомнил. — Ну! Конечно, знаю… Сергей Маратович! Говорил он очень уверенно, но в глубине его глаз таился вопрос к самому себе: «Откуда же это имя мне известно?…» — Так вот именно Сергей Маратович и посоветовал нам разыскать Анатолия Федоровича — ведь это ему поручено расследование ограбления?! Тут молодой старший лейтенант просто испугался. Заметно побледнев, дрогнувшим голосом он переспросил: — С чего это вы взяли, что здесь произошло ограбление?… Какое здесь может быть ограбление?… Вы что, шутите?! — Ладно, мы не собираемся обсуждать эту тему!… — резко махнув рукой, оборвал его Толька. — Ты скажи, как нам отыскать Шуйского, и больше к тебе вопросов не будет!… Старший лейтенант чуть было не сказал, что в помещение выставки никого пускать не велено, но я снова слегка толкнул его сознание, и вместо приготовленной отповеди он неожиданно для самого себя брякнул: — Они все сейчас в первом зале… Но скоро должны выйти… Там и смотреть-то особенно не на что… Тут он огромным усилием воли заставил себя замолчать, удивленно похлопав ресницами. — Ну и прекрасно! — с воодушевлением воскликнул Толик. — Мы сами их найдем, можешь нас не провожать!… Ухватившись за мой рукав и бросив, как само собой разумеющееся: «Это со мной…» — он потянул меня внутрь помещения. За нашими спинами раздалось слабое, растерянное «э-э-э…», но мы, бравые журналюги, даже не оглянулись на оболваненного милицейского офицерика. Уже в темноте коридора я едва слышно поинтересовался: — А если следствие ведет не Шумский, что мы будем делать? — Да не знаю я никакого Шумского-Мумского… — пробормотал в ответ Корсаков. — Просто назвал первую пришедшую в голову фамилию, чтобы казаться осведомленным!… «Вот так действуют московские журналисты! — восхищенно мелькнуло в моей голове. — Будет о чем написать в моей милой провинциальной газете!» Между тем темный коридорчик кончился солидной дверью, но между нею и косяком наличествовала вполне достаточная щель, — достаточная для того, чтобы слышать, о чем говорили в комнате. А разговор этот был весьма интересен! — …этого просто не может быть! — не громко, но очень авторитетно гудел явно начальнический баритон. — Нет в криминалистической практике случаев, чтобы грабитель не оставил ну совершенно никаких следов!… — И тем не менее, генерал, это так, — ответил баритону усталый и какой-то безразличный тенорок. |
