|
Вором стал отец того, первого, так что понадобился только один кол. — Я не понимаю, как он узнает? — Голоса перешли на шепот. — Ведь я могу с ней уехать завтра, как только ворота откроются. — Потрясите ее, мой господин. — Что? — Потрясите ее. Болгарин послушался. Через мгновение послышался тонкий перезвон. — Что это? — Это в ней, внутри. В подставке, на которой она стоит, есть серебряный колокольчик в золотой клетке. Говорят, наш воевода слышит издалека, как только кто-то трогает чашу, а потом следует за этим звуком. Он всегда берет с собой кол. Приезжий вновь потряс чашу, в голосе его послышался страх: — Неужели ему так нравится сажать на кол? — Скорее всего, мой господин. Но что совершенно точно, так это то, что он ненавидит всякое преступление. Теперь в нашей земле нет никаких злодейств. Все дела можно вершить свободно, надежно. Торговля процветает, и все ее блага теперь снова возвращаются в Валахию. Сейчас жить стало даже лучше, чем во времена его отца, старого Дьявола. Ведь именно поэтому вы сами приехали сюда, мой господин. Разве не так? Болгарин с благоговением рассматривал чашу. Золото поблескивало в лунном свете. — Кто сделал это? — спросил иностранец. — Гильдия ювелиров из Брашова. Это была часть подношений, которые прислали саксонские города, когда наш воевода принудил их к миру. Они освободили из тюрем всех валашских торговцев, позволяют им свободно торговать и проезжать через свои города. Немцы даже платят пошлину на содержание войска, которое охраняет торговые пути. Эту чашу они прислали, чтобы она украшала стол князя. — А он подарил ее своим подданным. — Болгарин снова сплюнул. — Что же получили саксонцы взамен? Местный житель рассмеялся. — Наш князь перестал сажать их на колья целыми тысячами. Ион опять подал знак, что им, мол, следует идти, но Влад снова придержал его. — А что будет, если я сейчас суну эту чашу под плащ и уеду завтра на рассвете? — спросил болгарин. — К полудню вы уже будете рассматривать ее с высоты кола. — Валах снова рассмеялся. — Мой господин, пейте на здоровье из императорской чаши, а потом поставьте на место, чтобы и другие могли попользоваться ею. Затаившиеся Ион и Влад слышали, как металл звякнул о камень. — Нет, пустую, мерзкую воду пить я больше не хочу. Дай мне еще вина. — В голосе болгарина послышался вызов, словно он почувствовал унижение. — Конечно, мой господин, — ответил человек из Тырговиште. — Возможно, за вином мы обсудим, как я могу помочь вам с медными рудниками. Их владельцы имеют весьма дурную славу. Голоса отдалились. Дверь таверны раскрылась, шум вырвался наружу, но скоро стих. Друзья встали, обошли колодец. Ион поднял чашу, наполнил ее водой и передал Владу. — Это был законопослушный сын Валахии или же он знал, что его слушают? Как ты думаешь? — спросил он. — Конечно, он знал. — Князь осушил чашу, встряхнул ее и услышал тонкий перезвон серебряного колокольчика. — Потому что я всегда присутствую рядом с каждым моим подданным. — Он поставил чашу на камень. — Теперь, Ион, нам надо заняться другими сынами Валахии, куда менее послушными. Они быстро пересекли площадь и направились к княжескому дворцу. |
