|
Из-под чепца виднелся край иссиня-черных густых волос. Женщина оказалась полной противоположностью той, другой Илоне, образ которой Ион неизменно носил в своем сердце. Этого нельзя было не заметить. Но даже если она и не была прекрасна, то в глазах ее светилась доброта. Гость увидел это, когда хозяйка дома приблизилась к нему, выйдя из сумрака на свет. Княгиня протянула ему руку. Он наклонился, поцеловал ее. — Добро пожаловать к нам, сударь, — проговорила она, произнося грубоватые венгерские слова плавным голосом, полным скрытой неги. — Я много слышала о вас. Ион поднял голову и заметно смутился. Что мог ее муж говорить о нем? Сам он очень редко рассказывал своей собственной жене о человеке, которого когда-то искренне любил. Гораздо чаще Тремблак кричал о нем, выпив слишком много вина. Имя князя прорывалось в ночном бреду. Это были ужасные слова и жуткие чувства, полные ненависти. — Я надеюсь, что со временем вы узнаете меня лучше, госпожа, — пробормотал он. — Я тоже надеюсь на это. Но у меня один больной малыш и один… Женщина повернулась, и неожиданно из-за ее платья на уровне бедра высунулось детское личико. Это был мальчик лет четырех. Волосы у ребенка были иссиня-черные, на лице горели огромные глаза, темные как ночь. Было заметно, что он пошел в мать. Прячась за Илону, малыш во все глаза разглядывал незнакомца, потом взгляд его метнулся к столу, к змеиным языкам, потом — к отцу. — Можно, я потрогаю это? — прошептал он. — Да, можно, — разрешил Дракула. — Но только будь осторожен, они все еще кусаются. Мальчик скользнул вперед, протянул ручку, ударил пальчиком по языку и засмеялся. Влад наклонился и тоже протянул руку к дереву. — Ай! Ай! — воскликнул он и отдернул ладонь. — Посмотри, мне откусили палец! Он показал сыну обрубок мизинца, потом разворошил волосы на его голове. Тот радостно завизжал, подбежал к матери и снова спрятался за нее. Илона прижала его к себе, улыбнулась и спросила мужа: — Ты зайдешь повидать Мирку? — Да. Попозже, когда закончу дела здесь. — Дела, — словно эхо повторила она и слегка нахмурилась. — Пожалуйста, — княгиня повернулась к Иону, — не занимайте моего мужа слишком долго, сударь. — Если вы просите, госпожа, то, конечно, не буду. — Тремблак поклонился. Она наклонила голову и вышла из комнаты, подталкивая сына, который явно не желал расставаться с отцом. Влад стоял у стола и смотрел ей вслед. Потом он заговорил, снова перейдя на их родной язык: — Илона — мудрая женщина. Ее подсказки часто предостерегают меня от необдуманных поступков, даже если она не произносит их вслух. Дракула повернулся и указал на глиняный горшок с супом. Подошел слуга, наполнил две миски, подал одну из них своему хозяину, а вторую — Иону. Когда он закончил, князь показал рукой в сторону двери, и слуга исчез. Влад сел за стол и сразу начал есть. Ион тоже опустился на стул. — Ты говоришь о предостережении. От чего именно? — От тебя и от всего того, в чем ты собираешься меня убедить. Тремблак взял ложку, но все еще не приступил к еде. — А откуда ей известно, о чем я собираюсь говорить? Дракула усмехнулся и отправил в рот внушительный кусок мяса. |
