— А будет ли конец счастливым?

Не отвечая прямо, Бишоп сказал:

— Райли нуждается в том, чтобы чувствовать уверенность в своей вере в свой путь спасения.

— И одна правда слишком сильно урезает этот путь?

— В этой ситуации, возможно. Так как на ее способности, инстинкты и воспоминания невозможно положиться, малейшее сомнение может заставить ее отделиться от него. Еще больше замкнуться в себе. Поставить ее в еще большую опасность.

— Это было бы не совсем маленькое сомнение.

— Нет. Не с ее точки зрения.

— Немного сомнительно, — допустил Тони, — Мне нравятся удачные совпадения, но если работа с тобой чему-то меня и научила, так это тому, что обычно нам не так уж везет. Связь между двумя, на первый взгляд, не имеющими друг к другу отношения вещами — или людьми — обычно означает что-то мерзкое. Для кого-то. И если вообще есть какая-то связь между Джоном Генри Прайсом и Эшем Прескоттом, на данном этапе она очень жуткая. Проще говоря.

— Прайс мертв, — сказал Бишоп и протянул руку, чтобы закрыть файл, лежащий перед ним.

— Мммм. За исключением того, что в нашем деле, мертвый не обязательно означает ушедший. И чертовски точно, не значит безобидный. Кто-то, в конце концов, убивает тех людей Чарльстоне.

Бишоп встал со стула.

— Мы не в Чарльстоне, мы в Бостоне. Где людей тоже убивают.

— Ты мог бы подумать, что в воде что-то было, — предположил Тони.

— Ты мог бы подумать. Я буду в пресс-центре, еще один раунд с тем, так называемым, свидетелем.

— Жаль, что ты не смог прочитать его.

— Это не остановит меня от повторных попыток.

Тони дождался пока он дошел до двери зала заседаний и сказал:

— Босс? Тебе не нравится, когда один из нас отправляется работать в одиночку, не так ли?

— Ты думаешь, я именно это сделал с Райли?

— Это ты думаешь, что ты так сделал. То, что ты чувствуешь, что ты сделал.

— Тони, — сказал Бишоп, — иногда работать с эмпатом…

— … настоящая боль в заднице. Да, знаю. Но я не совсем эмпат. Эмоции должны быть довольно таки сильными, чтобы я смог их уловить.

— Ты не помогаешь.

Тони слабо усмехнулся.

— Абсолютно точно. Это моя работа, указать, что Райли большая девочка, так сказать. Она может о себе позаботиться. Я был в тот день в спортзале, помнишь? Она взялась за тебя и Миранду. Одновременно. И, черт побери, почти побила вас двоих. Я бы назвал это довольно таки жестким.

— Физически, не спорю.

— Но это не физическая выносливость, не так ли? Это имеет отношение к знаниям. Кто бы ни напал на нее с тем электрошоком, знал, что не сможет сделать этого иначе.

— Это очень опасный враг, тот, кто знает тебя настолько хорошо.

— Враг, которого надо держать близко?

Бишоп не ответил.

— Ты ее не предупредил.

— Предупредил.

— Не совсем.

— Она знает, что у нее там есть враг. Ничто из того, что я могу сказать, не сделает ее более сдержанной или острожной, просто …

— Параноиком?

— Нет. Опасно неуверенной в единственном человеке, кто может помочь ей пережить следующие несколько дней.

— Давай надеяться, что она выяснит, кто это, — сказал Тони. — Потому что он выглядит чертовски подозрительно, даже отсюда, где я стою, босс. Все они выглядят подозрительно. Кому она на самом деле доверится, когда наступит критический момент? Новому любовнику, имеющему кровную связь с серийным убийцей, который чуть не убил ее? Старому армейскому приятелю, который не был совершенно честен с ней? Или шерифу небольшого городка, имеющему собственную повестку дня? Кого она выберет для того, чтобы выжить? Как она сделает этот выбор?

— Она слушает свои инстинкты.