Я встретилась с Ческой в ее номере в отеле «Савой». Столь же ослепительная наяву, как и на экране, но чуть более хрупкая и ранимая, отчего она кажется лишь немногим старше, чем тот ребенок, ради которого она вернулась домой, Ческа поведала мне свою непостижимую историю.

«Мне было пятнадцать лет, когда я узнала, что беременна. Конечно, я была очень наивна и позволила воспользоваться этим человеку гораздо старше себя (она так и отказывается назвать имя отца). Конечно, в то время моя карьера прекрасно развивалась. Я только что снялась в «Позвольте в вас влюбиться, сэр!» и меня хотели видеть в Голливуде. Я могла бы поступить так же, как делает множество девушек в моем положении, и сделать аборт, хотя в то время они были запрещены».

Губы Чески дрогнули, и на глазах появились слезы. «Но я просто не могла этого сделать. Я не могла убить свое дитя. Я сделала ужасную ошибку, но это была моя ответственность, и я не могла погубить крошечное невинное существо из-за собственной глупости. И тут моя мама попала в ужасную аварию, и, думаю, это только укрепило меня в мысли иметь ребенка. Так что я скрылась на то время, что была беременна, а после того, как она родилась, я договорилась со своей тетей, что она будет заботиться об Аве. Если бы студия в Голливуде узнала о ней, моя карьера была бы разрушена и я не смогла бы содержать своего ребенка».

Ческа сделала паузу, переводя дыхание и глотая слезы. «Я оставила ее в Уэльсе, в прекрасном сельском доме, зная, что она в хороших руках. Конечно, я посылала на ее содержание все до последнего пенни, что только могла…»

Ава, которая уже прочла все это, сидела молча, наблюдая за лицом Дэвида во время чтения.

«…И я постоянно писала тете, спрашивая ее, не хочет ли она отправить Аву ко мне в Лос-Анджелес на каникулы, но она никогда не соглашалась. Конечно, я понимала почему. Для маленького ребенка это было бы очень тяжело. Так что даже притом что это разбивало мне сердце, я решила, что Аве лучше там, где она есть. Так было до тех пор, пока я не узнала, что моя тетя тяжело больна. Я тут же бросила все и вернулась домой, чтобы заботиться и о ней, и о своем ребенке. И я намерена остаться тут».

Я вижу, как Ческа нежно кладет руку на плечо своей дочери. Восемнадцатилетняя Ава, копия своей матери, улыбается ей в ответ. Связь между ними очевидна. Я спросила Аву, что она чувствует по поводу возвращения своей матери.

«Это чудесно. Так чудесно, что она вернулась».

Я спросила, не чувствует ли она какой-либо обиды на мать за то, что она так надолго оставила ее. Ава качает головой. «Нет, вовсе нет. Я всегда знала, что она здесь. Она присылала мне такие чудесные подарки, писала мне письма. Я понимаю, почему ей пришлось сделать все это».

Потом мы с Ческой обсудили ее планы на будущее. Она пожимает плечами. «Ну, я надеюсь снова начать работать, как только смогу. В будущих планах у меня один телесериал, и еще я хотела бы попробовать себя в театре. Это будет нечто новое для меня».

Я спросила ее о мужчинах в ее жизни, и она смущенно опустила глаза и хихикнула. «Ну, есть кое-кто, но я предпочла бы пока ничего не говорить об этом».

Я попрощалась с актрисой, которая была знаменита в Голливуде своими выступлениями за пределами экрана ничуть не меньше, чем представлениями на нем. Судя по ее спокойному, уверенному виду женщины, глядящей на свою дочь с нескрываемым обожанием, не остается сомнений, что материнство смягчило ее и одновременно сделало взрослее. Добро пожаловать домой, Ческа. Мы все, как и Ава, рады этому возвращению».

Дэвид закончил чтение и решительно закрыл газету. Он посмотрел на Аву, пытаясь угадать ее чувства.