Вся эта роскошь отнюдь не свидетельствовала о знатности или богатстве ее обладателей — высокородные фаллийцы одевались, в отличие от толпы, просто и благородно. Каждый простолюдин имел в своем гардеробе праздничное платье: те, кто мог, — покупали сами, остальным помогали общины, ибо жизнеустройство фенеев резко отличалось от миропорядка, установившегося на материке, и взаимопомощь, царившая на острове, была достойна всяческого удивления и восхищения.

Месьор Дагеклан был очарован стольным Лиатдруимом и его жителями. Рыцарю казалось, что он попал в сказку, коих немало понаслышался в замках и дворцах Хайбории от бродячих троверов и сказителей. Сменив броню на длинный камзол, пристегнув вместо тяжелого меча изящную шпагу, он бродил по праздничным улицам, наслаждаясь ароматом цветов, музыкой оркестрантов, наблюдая за общим весельем и красочной круговертью. Подумать только, ни одного нищего, прокаженного или просто увечного! Ни одного грязного кабака, темного замусоренного проулка, ни одной подозрительной рожи! Все лица были открыты, улыбчивы, румяны и добродушны. Мужчины не задирали чужеземца, женщины не бросали на него жадные взгляды. Казалось, здесь можно бродить днями и ночами в полной безопасности, пить легкое вино, смеяться и ни о чем не думать…

Его ждали в Медовом Покое, ждали друзья, чтобы распить победный кубок, но Дагеклан медлил, ему хотелось впитать все запахи и звуки Лиатдруима, города, за который он проливал кровь, сполна насладиться блеском огней, веселым шумом толпы, смехом и песнями.

На глади каналов началось феерическое представление: явились дельфины с юными девами на спинах; морские животные принялись играть и кувыркаться в сверкающей воде, подпрыгивать, выделывать разные забавные штуки — их хозяйки плавали рядом и наигрывали на каких-то маленьких, но звучных музыкальных инструментах.

Пробежали мальчишки — глашатаи, выкрикивая: «На ипподром! На ипподром! Только сегодня — большие бега на птицах Рох! Лучшие гномы — наездники! Спешите! Спешите!»

С вершины горы, из-за стен дворца королевы Матген, поднялись огромные цветные шары, наполненные летучим газом, между ними реяли полотнища, испещренные непонятными рыцарю знаками…

Кто-то легко тронул Дагеклана за плечо, и он обернулся. Рядом стояла высокая девушка в черном муаровом платье, усыпанном блестками драгоценных камней, с высоким воротником, веером поднимавшимся над заколотой серебряной иглой прической. Она улыбалась и смотрела на рыцаря — в глазах ее отражались праздничные огни. Потом девушка повернулась и все так же молча скользнула в темный портал ближайшего здания.

Железная Рука поправил шпагу, оглянулся и решительным шагом направился вслед за незнакомкой.

* * *

— Вот я и говорю им: чудное дело, братцы, что-то здесь не так. Они галдят и возражают: что же чудного в том, что длинноноги перессорились? Ну, осерчал парень на матушку и подался к Королю фоморов за покровительством — бывает. Давай покажем этому Нноку, говорят, почем мешок изумрудов. Подроем ему замок, пускай в Нижний Мир провалится со своими собаками. Забыли, что Подземный Король в том замке сидит пленником, и супостат грозит отрезать ему священные бородавки, ежели не получит изумруды в качестве дани. Изумруды, берилы, сподумены, празмы и другие весьма редкие камешки, дабы ошейники гончим своим украшать: вот что выдумал, коварный!

Гнубус из Тюирнлги вытер чистым платком раскрасневшееся лицо и погрозил сидевшему рядом Нноку пальцем.