Для того чтобы предотвратить подобные случаи, вокруг расселины была построена стена, а девственные жрицы оракула стали действовать как посредницы между тонким миром и людьми. Согласно летописцам, еще во времена Ахерона над расселиной был поставлен золотой трипод, украшенный изображениями змей, символизирующими Мудрость. Сиденье было устроено таким образом, чтобы предотвратить падение пифий под действием испарений. Их смутные речи записывались и растолковывались мудрецами.

Но вот беда, пророчества сии часто были слишком непонятны даже самым просвещенным умам, а девственницы теряли разум всего через год своей службы. Иной раз никто и не догадывался, что пифия лишилась рассудка, и тогда ее бредовые речи брались на веру и служили основанием ко многим опрометчивым действиям. Более того, стали за деньги допускать желающих посидеть на триподе, и несчастные с помутненным рассудком бродили потом по дорогам, смущая многих.

Требовалось навести порядок, и Братия его навела. Мы понимали, что никакие увещевания не закроют пути несчастным, идущим в Дафнию навстречу собственной погибели, и потому объявили оракул святилищем Сета, погубителя рода человеческого. Страх держит лучше всяких запоров, а Змей Вечной Ночи, как известно, — воплощение страха.

— Конан-киммериец побывал в Дафнии и сидел на триподе, — задумчиво произнес маркграф. — А потом сложил бремя власти на неокрепшие плечи сына и исчез.

— Да уж, — раздался густой бас, — птенец слишком рано вылетел из гнезда.

— Не нам судить поступки великого короля, граф Рабрагор, — строго заметил Обиус, — видимо, у Конана Великого были веские на то основания. Что же касается вашего замечания о сыне его Конне, здесь я согласен. Молодой государь нуждается в нашей опеке и поддержке. Для того мы здесь и собрались.

— И что же сказала вам пифия? — нетерпеливо спросил третий вельможа, которого Богуз из своего убежища видеть не мог.

— Пифия не говорит, месьор Эртран, она вещает. Предсказания обычно преподносятся в форме стихов, но слова часто двусмысленны и труднопостижимы. В прежние времена каждый ее звук, каждое движение тела тщательно записывались пятью жрецами, а затем лучшие мудрецы приступали к толкованиям. Со мною были трое помощников, и все мы записывали речь пророчицы независимо друг от друга, так что ошибки быть не может. Ну а толковать сказанное придется нам всем вместе.

— Никто не может подслушать? — деловито осведомился градоначальник.

Это самое надежное убежище во всей Тарантии, — отвечал жрец, — о его существовании известно только высшим иерархам Братии. Так вот, когда зеленый дым окутал пифию плотным облаком, она преисполнилась божественной благодати, и небожители вещали устами ее. Я вопросил, какая опасность угрожает королю Конну, и получил ответ, который прочту.

Светлейший отставил серебряный кубок, достал из-под подушек небольшой ларец, открыл и извлек пергаментный свиток. В комнате со сводчатым потолком воцарилась тишина, и Богуз в своем укрытии невольно задержал дыхание, стараясь не пропустить ни слова. Если бы он мог, то заставил бы свое сердце на время остановиться.

Обиус развернул свиток, поднес к глазам и прочел:

Раздался звон и плеск — кто-то, видно, опрокинул кубок с вином.

Затем Шатолад высказал общее мнение.

— Мудрено, — сказал он. — Что за дама?

— И золотая клеть? — пробасил граф Рабрагор.

— Значит, королю суждено погибнуть в битве? — задумчиво молвил маркграф Дулеван. — Хм, хм… Знать бы, кто этот прямостоящий ягуар.

— Это как раз самая понятная часть предсказания, — сказал Обиус. — Мы не знаем, кто та дама и какие послы рискуют жизнями, но ягуар с каплей истинной крови — граф Рабрагор.