— Все в порядке, цыпленок. Всему свое время. А сейчас я в душ, — объявила она.

Павел кивнул со смиренным видом, но как только Веста вышла из каюты, лицо его приняло озлобленное выражение.

«Угу. Семь пятниц на неделе. Тайна, душ… Кстати, о душе. Тебе не мешало бы сполоснуться еще сегодня утром, грязная корова».

Войдя в душевую кабинку, Веста повернула кран. Кожу обожгла колкая ледяная струя, но женщина сознательно не стала включать подачу теплой воды. Стиснув зубы, она в неподвижности стояла под холодным душем, понуро опустив голову вниз. Наконец, когда ее кожа задубела и, покрывшись крупными пупырышками, начала отливать синевой, она выключила кран. Затем уставилась в небольшой квадратик зеркала, внимательно рассматривая собственное отражение.

— Пася, — шепнула Веста, пятерней взрыхляя мокрые волосы. — Мальчик мой… Неужели ты не знал, на ком женился?

Оставив в покое жидкую шевелюру, она скрестила руки, нерешительно потрогав мясистые, покрытые родинками плечи. Затем, словно стесняясь, осторожно пощупала отвисшие груди, коснулась пальцами коричневых сосков, которые напоминали два влажных чернослива. Заледеневшие от холодной воды, они онемели, потеряв всякую чувствительность. Потом ее ладони опустились на разбухший живот, испещренный растяжками и рыхлыми складками.

«Как у беременной», — неожиданно подумала Веста, и на ее пухлых губах появилась грустная улыбка.

Но она не была беременной. Хотя так мечтала о ребенке…

— Нет, — качнула головой Веста. — Пожалуй, даже у беременных животы в сто раз красивее, чем у меня…

Ее толстые пальцы заскользили дальше.

«Инвентаризация тела, ха-ха…»

Обросшие целлюлитом бедра, ножищи-колонны, на которых уже проклюнулись щетинистые волоски (а она только позавчера брила ноги), широкие, грубые ступни сорок четвертого размера с уродливо выпирающими шишками на больших пальцах… Как она ни терла пятки пемзой, через неделю они вновь покрывались заскорузлой коркой… может, дело в избыточном весе. А может, в неправильном питании, она читала где-то об этом.

Взгляд женщины вновь вернулся к зеркалу.

— Что здесь можно любить, Пася? — всхлипнула Веста. Она задрала голову наверх, словно выискивая ответ на потолке. — Что?! Ты извращенец?! Или слепой?! Хотя даже слепой может протянуть руку и пощупать!!

Она вытерла уголки глаз. Не хватало еще тут разреветься, прямо в душе.

— Или ты восхищаешься моим духовным миром? — едва слышно спросила Веста. — А, Пася? Моим образованием и интеллектом?!

Даже не вытершись полотенцем, она вышла из кабинки и, тяжело шлепая босыми ногами, направилась в каюту.

Увидев ее, Павел заискивающе улыбнулся.

— Милая, может, еще вина? — спросил он.

— Конечно, — через силу улыбнулась Веста. — Весь бар в твоем распоряжении, малыш. Я сейчас вернусь, нужно кое-что проверить в рубке.

— Я буду тебя ждать.

Выйдя на палубу, Веста несколько секунд завороженно смотрела в ночное небо.

«Несомненно, небо на море куда прекраснее, чем на суше», — подумалось женщине. Веста вспомнила, как о нем говорил Сергей:

«Вообрази себе невиданных размеров сверкающий бриллиант. Он закрыт от нас громадным океанским небом, похожим на бескрайнее одеяло, черное, как уголь. Я уж не знаю, господь бог или дьявол изнутри проткнул шилом дырки в этом одеяле. Звезды — не что иное, как бьющий из миллиона отверстий свет от драгоценного камня…»

Веста невольно улыбнулась.