Чтобы нормально выспаться, ему нужно было выпить двести граммов водки, но с утра предстояло садиться за руль, и он не стал пить.

Снилось, как всегда, одно и то же: «Ирокез» UH-1 с желтыми глазами фар в подбрюшье, и очереди, вспарывающие песок совсем рядом, то слева, то справа, то впереди… Он метался, как заяц, бежал и понимал, что от вертушки не убежишь и жив он до сих пор только потому, что с ним просто играют, что стрелку и пилоту хочется поразвлечься. Били в спину прожектора, его собственная непроглядно-черная тень – длинная, когда «Ирокез» его немного отпускал, и совсем короткая, когда нагонял, зависая, – бежала впереди. Поблескивала справа черная вода речки, вертолетные лопасти рубили влажный горячий воздух, пот заливал глаза, а легким не хватало воздуха… Грохотал сверху шестиствольный «вулкан».

Проснулся он от собственного крика. Так было каждую ночь, если он не мог принять «профилактической» дозы. Голый, покрытый потом, Таранов сел на диване. За окном шел ливень. Вода падала плотным вертикальным потоком. Часы показывали 03.46. Таранов закурил. Он знал, что после перекура сможет спокойно доспать до звонка будильника. Он встал, подошел к распахнутой двери балкона. Бесшумно опрокинулась чашка кормушки, прыгнула, покачиваясь, вверх. Бутылка с зерном отмерила порцию пшена… Странно, подумал Иван, Славка говорил: раз в сутки. А прошло всего часов десять.

Потом он услышал стук дождевых капель о дно чашки и понял, что виноват дождь. Стало весело.

Когда он собрался лечь, зазвонил телефон.

Истеричный Лидкин голос закричал, что Ирина умирает.

– Ты слышишь, Таран? Она умирает! Она сейчас умрет.

– Не ори, – сказал он грубо, – вызывай «скорую», дура.

– Я… я уже. Она сейчас умрет, Таран. Приезжай скорее.

Он гнал машину, и фонтаны воды взлетали, обрушивались на лобовое стекло вместе с дождем. «Дворники» едва успевали отгребать воду. Пустой город стремительно набегал, расступался и оставался позади. И снова набегал.

Когда он подлетел к подъезду, там уже стояла «скорая», чистенькая и нарядная. В кабине горел свет, и видно было немолодого водилу с книжкой в руке. Иван выскочил под несколько ослабевший ливень и вбежал в подъезд. Бегом поднялся на этаж. Дверь оказалась не заперта, и он вошел в прихожую.

Из Рыжиковой комнаты выглянула женщина в белом халате. Иван подошел поближе. Рыжик неподвижно лежала на диване, у стола сидел молодой мужчина. Он тоже был в белом халате и что-то писал. Лида стояла у окна. Плечи крупно вздрагивали. Скалились мертвецы на стенах. Он вновь посмотрел на Рыжика… и понял.

– Что? – спросил он у женщины в белом. – Что?

– Поздно, – сказала она безразлично. – Смерть до прибытия. Передозировка.

Иван опустился на корточки возле двери, прислонился к косяку и прикрыл веки.

– Вы отец? – спросила медсестра.

Он ничего не ответил. Он сидел и молчал. Сверху скалились вампиры.

Глава седьмая

ВИЗИТ К ЛЮДОЕДУ

Из квартиры Мордвиновых Иван вышел в половине седьмого. Было очень свежо, чисто и прохладно, в водостоках журчала вода, блестели листья деревьев. Ничего этого он не замечал. В квартире на третьем этаже лежала девочка, похожая на сгоревший факел. Тихо, занудно выла нетрезвая женщина. Оставлять ее одну не следовало, но сил слушать этот однообразный вой тоже не было никаких… «Мамуля, бабуля, дядя Ваня и Лешка, простите меня за все. И ты, папа, прости. Я перед всеми вами виновата. Я ухожу. Ирина»… «Дядя Ваня, если ты сможешь, помоги Лешке.