Где‑то с полчаса я слушал, как двигают наверху мебель, и чувствовал дым от сигарет. Даже как будто доносился смех. Потом на лестнице затопали тяжелые шаги, и следом раздался скрежет ключа в замке. Поднявшись, я отступил в дальний угол подвала, постаравшись избавиться от мыслей, какую радость испытывают сейчас мстители: наконец‑то они добрались до одного из самых чудовищных военных преступников. Дверь распахнулась, и на пороге возникли двое: на лицах у них читалось молчаливое отвращение, а в руках посверкивали новенькие автоматические пистолеты сорок пятого калибра.

На обоих были свитера под горло и лыжные брюки. Один был помоложе, каштановые волосы у него стояли ежиком, словно он только что вышел из парикмахерской, и ему их чем‑то намазали: маслом или кремом, брови тоже мохнато топорщились, а большие карие глаза напоминали собачьи, впрочем, он вообще лицом походил на собаку. Спутник его был повыше, еще некрасивее, с ушами как у слоненка и широким длинным носом.

Они повели меня наверх осторожно, точно я тащил невзорвавшуюся бомбу. В кабинете стол был передвинут, за ним лицом к лаборатории сидел мужчина, а перед столом – единственный стул. Мужчина вежливо пригласил меня сесть. Говорил он как американец. Когда я сел, он наклонился вперед, облокотившись на стол и сплетя пальцы, словно намереваясь помолиться, прежде чем приступить к допросу. Рукава рубашки были засучены – может, хотел показать, что настрой у него самый деловой, а может, просто из‑за жары в комнате. Помещение пока еще не остыло. Густые седые волосы сваливались ему на глаза, а уж тощий он был, словно ленточка экскрементов, тянущаяся за давно не кормленной золотой рыбкой. Нос поменьше, чем у его соратников, но так, ненамного. Однако к размеру носа не особо кто стал бы присматриваться, отвлекал его цвет. Столько лопнувших капилляров расцвечивало этот нос, что он полыхал, как мухомор. Взяв ручку, обладатель диковинного носа изготовился писать в новом красивом блокноте.

– Ваше имя?

– Бернхард Гюнтер.

– Как вас звали прежде?

– Меня всегда звали Бернхард Гюнтер.

– Какой у вас рост?

– Метр восемьдесят семь.

– Размер обуви?

– Сорок четвертый.

– Размер пиджака?

– Пятьдесят четвертый.

– Номер партийного билета в НСДАП?

– Я никогда не состоял в нацистской партии.

– Номер удостоверения СС?

– Восемьдесят пять тысяч четыреста тридцать семь.

– Дата рождения?

– Седьмое июля тысяча восемьсот девяносто шестого года.

– Место рождения?

– Берлин.

– Ваше имя?

– Бернхард Гюнтер.

Мой дознаватель, вздохнув, отложил ручку. Чуть ли не нехотя он выдвинул ящик стола и достал папку, открыл и протянул мне паспорт на имя Эрика Груэна. Я раскрыл его.

– Это ваш паспорт? – спросил он.

– Фотография моя, – пожал я плечами, – но я никогда не видел этого паспорта прежде.

Он протянул мне другой документ.

– Копия досье СС на Эрика Груэна. Тут тоже ваша фотография, правильно?

– Фотография моя, а досье СС – не мое.

– Заявление о приеме в СС, заполненное и подписанное Эриком Груэном, и медицинская карта. Рост – метр восемьдесят восемь, светлые волосы, глаза голубые, отличительный признак – отсутствие мизинца на левой руке. – Он протянул мне документ. Я взял его – автоматически – левой рукой. – У вас тоже отсутствует на левой руке мизинец. Это вы вряд ли можете отрицать.

– Это долгая история, – сказал я. – Но я не Эрик Груэн.

– И еще фотографии, – продолжал мой дознаватель.