— В последнее время с Морган было что-то не так. Ее что-то тревожило. Даже можно сказать, пугало. Но она отказывалась говорить, в чем дело. Она вам ничего не рассказывала?

Ответ совершенно очевиден, кристально ясен. Странно, что он раньше не догадался. А может, догадался — просто хитрит, как лиса. Я уверена, что к убийству приложил руку или сам Джеффри, или его бывшая. Доказательства и в ее доме, и в ее словах. Но как я могу признаться, что подслушивала их разговор в святилище, что вломилась в дом чужой женщины и рылась в ее вещах?

Качаю головой.

— Морган мне ничего не рассказывала.

Я не стала уточнять, что не настолько хорошо знала Морган, чтобы она делилась со мной причинами своих переживаний. Что вообще незнакома с ней. Очевидно, Джеффри и Морган были не особо близки, иначе он знал бы: мы не подруги.

— Почему вы считаете, что она боялась? — спрашиваю я его.

— Моя компания недавно вышла на мировой рынок. Я подолгу был в командировках за границей. Непростое время, мягко говоря. И потому, что теперь редко бываю дома, но в основном из-за сложности освоения новых языков, культур, налаживания и развития бизнеса в других странах. Даже не знаю, зачем я рассказываю вам все это… — заканчивает Джеффри почти извиняющимся тоном. Произнося это, он выглядит беззащитным.

Не знаю, что ответить, и молчу. Я тоже понятия не имею, зачем он все это рассказывает.

Бейнс продолжает:

— Наверное, я пытаюсь сказать, что был очень занят. По уши в работе. Дома в последнее время почти не появлялся, особенно с учетом постоянной смены часовых поясов. Но Морган что-то тревожило. Я спросил, что именно, но она уклонилась от ответа. Сказала только, что это пустяки и она не хочет меня грузить. Она совсем не думала о себе. Наверное, мне следовало не просто задать вопрос, а настоять на ответе.

Теперь, к своему удивлению, я вижу не сумасшедшего маньяка, а скорбящего вдовца.

— Я слышала в новостях, что ей поступали записки с угрозами.

— Да, действительно. Полиция нашла их у нас дома.

— Прошу прощения, это, конечно, не мое дело, но ваша бывшая… Нельзя ведь исключать, что ей очень не понравилось появление новой женщины в вашей жизни?

— Вы думаете, это Кортни угрожала и убила Морган? — Джеффри решительно качает головой. — Нет, не может быть. Конечно, Кортни неуравновешенна, вспыльчива и порой делает глупости…

И он рассказывает, что как-то ночью Кортни пробралась на остров с целью выкрасть своего ребенка. Почти получилось: у нее были ключи от ее бывшего дома. Когда все заснули, она прокралась внутрь, пробралась в комнату дочки и разбудила ее. Морган застукала их на пути к выходу. У Кортни были с собой билеты на самолет — она каким-то образом сделала для девочки паспорт и собиралась улететь с ней за границу.

— Морган хотела добиться полного опекунства над ребенком. Она считала, что Кортни не годится на роль матери.

Я вспоминаю сцену на отпевании.

Это все моя вспыльчивость. Я была рассержена.

Я не виновата — я лишь пыталась вернуть то, что принадлежит мне. И мне не жаль, что она мертва.

Нет ли в этих словах двусмысленности? Может, это не признание в убийстве, а намек на ту ночь, когда она пыталась украсть свою дочку?

— Отнять ребенка у матери… — Я замолкаю, не произнеся вслух, что это вполне себе мотив для убийства. — Если бы кто-то встал между моими детьми и мной, я была бы вне себя от ярости.

— Кортни не убийца, — решительно возражает Джеффри. — А угрозы, которые получала Морган, были…

Тут он замолкает, не в силах закончить.