Предложение выглядело соблазнительным. Тасситов, подступивших к форту, оказалось не так уж много - тысячи две, как подсчитал в первый же день методичный Квамма, и были они, судя по отощавшим скакунам и оборванной одежде, из каких -то бедных родов, что пасут стада в самых засушливых местах. Насколько Дженнак мог разглядеть, эти смуглые тощие дикари почти все ходили полуголыми, в кожаных штанах и сапогах из невыделанных шкур; шлемы и панцири им заменяли боевая раскраска да перья в грязных волосах. Против такого воинства даже одиссарская легкая пехота, обученная драться в правильном строю, была что молот против травы. Длинные копья с двумя зубцами, прочные щиты, доспехи, топоры с широкими лезвиями, арбалеты, стрелявшие железными шипами, плюс отличная выучка… Пожалуй, четыре сотни умелых бойцов взяли бы вражеский лагерь, ибо у тасситов, кроме луков, небольших метательных топориков и ножей - да еще наглости - не было ничего.

    - Нет, неверно! - оборвал себя Дженнак. Не оружием, не числом и не боевым искусством брали эти степные воины - скакунами! Повсюду в Эйпонне путешествовали в одноосных колесницах, в повозках и в санях, и каждый народ, каждое племя на севере и юге знало, на какого зверя набросить ярмо или тягловую шлею. По большей части, на быка или ламу; но в Ледяных Землях, как рассказывал Унгир-Брен, в сани запрягали собак, оленей и еще каких-то животных, похожих на оленей, но более рослых и сильных, с разлапистыми рогами. Никто, однако, не пытался ездить верхом - никто, кроме людей прерии, коих Мейтасса, на горе прочим племенам, обучил некогда этому искусству. Было ли ведомо Провидцу, что сеет он семена зла? Ибо кто мог выдержать атаку диких всадников на огромных косматых диких скакунах? Разве что бойцы из Очага Гнева, закованные в тяжелые доспехи, вооруженные тяжелыми мечами и копьями длиною в девять локтей…

    - Мы не спустимся с холма, - твердо произнес Дженнак, и Вианна, стоявшая поодаль от мужчин, облегченно вздохнула. - Посмотри! - Он вытянул руку, показывая на отряд раскрашенных охрой всадников, патрулировавших тасситский стан. - Люди малы ростом и с плохим оружием, но звери огромны и сильны. Нам против них не устоять. Ни копья, ни арбалеты, ни доспехи не спасут.

    - Внимание и повиновение! - произнес Квамма. - Наш наком сказал мудрые слова. С этим косматым зверьем, пожалуй, лучше воевать из крепости.

    - С быками? Ха! - Аскара насмешливо сощурился. - Мало, что ль, мы их постреляли… и диких, и тасситских… Но светлорожденный прав: если навалится тысяча или полторы всадников, наши копьеносцы все полягут. Поэтому я и предлагаю ударить ночью, когда Арсолан будет взирать на мир не солнечным, а лунным оком. Слезем вниз, ворвемся в их стан, порубим и поколем дерьмодавов, спалим обоз… Ночью всаднику тяжко биться; ночь - время темное, разбойное.

    Дженнак размышлял; искушение было велико. Подкрасться к лагерю, перебить часовых, ударить - победа сама свалится в руки… Великий Одисс, Ахау! Грозный Коатль, владыка Чак Мооль! Первая в жизни победа! При этой мысли кровь застучала в его висках, но в памяти тут же всплыли слова наставника: голова должна оставаться холодной. Припомнилось ему и другое.

    - Брат мой Джиллор, - произнес он, - велел обороняться и ждать его войско. Обороняться и ждать! Не лезть на рога тасситских скакунов, сидеть за частоколом, стрелять, метать дротики и горшки с горючим маслом. - Дженнак сделал паузу. - Так что мы останемся здесь, ибо нам надо не перебить тасситов, а удержаться в своих стенах. - Он стукнул кулаком по краю бойницы и, вспомнив отца, добавил: - Хайя! Я сказал!

    - Перебить пожирателей грязи и есть самый лучший способ удержаться в Фирате, мой милостивый господин, - буркнул Аскара, но Квамма с одобрением кивнул.