Какой-то мужчина говорит: «Немного неловко ходить только в ночных пижамах…»

Потом она слышит женщину: «Надеюсь, здесь есть приличный отель…»

Другая женщина говорит: «Как ты думаешь, я увижу там Хьюби? Ох, как же я соскучилась по нему!»

Лиз задается вопросом, кто такой Хьюби. Она думает, что он, вероятно, мертв, как и все на «Ниле». Мертв, как и она. «Возможно, быть мертвым не так уж и плохо, если ты по-настоящему стар», — думает она, потому что, насколько понимает Лиз, большинство умерших стары. Так что есть хороший шанс встретить новых людей своего возраста. И все люди, которых ты знал до того, как умер, могут быть уже на Другой стороне, или как там называется это место. И может быть, если ты достаточно стар, ты знаешь уже больше мертвых людей, чем живых, и смерть является хорошей вещью, ну или, по крайней мере, не такой уж и плохой. По мнению Лиз, для пожилых людей смерть не сильно отличается от поездки в отпуск во Флориду.

Но Лиз всего пятнадцать, почти шестнадцать, и она не знает никого, кто бы умер, за исключением себя и людей в этом путешествии, конечно. Для Лиз перспектива быть мертвой кажется ужасно одинокой.

***

На пути к пирсу Другой стороны Бетти Блум, женщина, которая разговаривает сама с собой, замечает:

— Жаль, что мы с Элизабет не встречались раньше. Тогда я могла бы сказать: «Помнишь, как мы познакомились?» А мне придется сказать: «Я твоя бабушка. Мы никогда не встречались из-за моей безвременной кончины от рака молочной железы». И, честно говоря, рак — это не лучший повод начать разговор. На самом деле, я думаю, что лучше вообще не упоминать рак. Достаточно сказать, что я умерла. По крайней мере у нас есть что-то общее.

Бетти вздыхает. Машина, следующая за ней, сигналит. Вместо того чтобы прибавить скорость, Бетти улыбается, отъезжает в сторону и позволяет машине проехать.

— Да, я полностью удовлетворена своей скоростью, и если вы хотите ехать быстрее — ради Бога, можете ехать, — добавляет она.

— Жаль, что у меня было мало времени для подготовки к прибытию Элизабет. Странно думать о себе, как о чей-то бабушке, и я совершенно не чувствую себя бабушкой. Мне не нравится печь, вообще не люблю готовить, не люблю салфетки и скатерти. И хотя мне очень нравятся дети, боюсь, я не очень хорошо с ними лажу.

Ради Оливии я обещаю не быть строгой или субъективной. И я обещаю не относиться к Элизабет, как к ребенку. Обещаю, что буду относиться к ней, как к равной. И я обещаю оказывать ей всяческую поддержку. И не задавать слишком много вопросов. В свою очередь, надеюсь, что понравлюсь ей хоть чуть-чуть, несмотря на то, что Оливия могла сказать ей обо мне.

На мгновение Бетти замолкает и думает о том, как там Оливия, ее единственный ребенок.

Прибыв на пирс, Бетти бросает взгляд на свое отражение в зеркале заднего вида и удивляется тому, что видит.

— Не совсем старая, но и не совсем молодая. В самом деле, это странно.

***

Проходит час. Затем другой. Шум в коридорах стихает, а потом и вовсе прекращается. У Лиз появляется план. Может быть, у нее получится проехать зайцем? В конце концов пароход должен отплыть обратно? И если она просто останется, то сможет вернуться к своей прежней жизни. «Может быть, это действительно так просто», — думает Лиз. Может быть, когда она слышала истории о людях, которые побывали на пороге смерти, умерли и вернулись к жизни, которых называют счастливчиками, на самом деле не были ими.