- Почему?

- Ну что я могу тебе сказать? Он считает своим долгом быть рядом с матерью.

- Ты и Сюзи не любишь?

- Почему не люблю? Люблю.

- По твоему тону этого не скажешь.

- У тебя богатое воображение, - холодно ответила Тилли.

Вопрос Манго поставил ее в тупик. Она еще окончательно не решила, как ей относиться к Сюзи после сделанного открытия, но симпатии к ней у Тилли поубавилось.

Она с ободряющей улыбкой посмотрела на Манго и сказала:

- Попроси Руфуса подняться ко мне сюда. В дверь осторожно постучали.

- Входи, - сказала Тилли. Только Руфус мог так стучать.

Он вошел, улыбаясь, и тихо закрыл за собой дверь.

- Привет, - сказал он.

- Привет, - ответила Тилли, и ее сердце перевернулось. Теперь она знала, что означает это выражение: «сердце перевернулось».

- Как ванна? Мерлин сказал мне, что привел тебя сюда.

- Чудесно! - Она нежно погладила его по щеке. Он поймал ее руку и поцеловал в ладонь. Дрожь прошла по телу Тилли.

- Черт, - сказала она, - вот черт!

- Что я сделал?

- Заставил меня захотеть тебя, - ответила она.

- Прямо сейчас?

- Нет, - ответила она, вспомнив, что им предстоит серьезный разговор, - нет, не сейчас. Не думаю, чтобы мы поступили правильно.

- Оттолайн Миллз, когда это вы поступали правильно? - спросил, улыбаясь, Руфус. Он снял с нее полотенце и положил руки ей на грудь. - До чего же она прекрасна.

Тилли молчала. Его рука скользнула дальше, погладила ее плоский живот, крепкие ягодицы. Он стал целовать ее и делал это очень умело. Он ластился к ней, терся о ее тело, и Тилли испытывала невероятное наслаждение. «Ты ласкаешь меня своим членом», - как-то сказала она ему, на что он рассмеялся и сказал, что этого не может быть. Вот и сейчас Тилли почувствовала, что его плоть восстала, и своей рукой выпустила ее наружу.

- Господи, Тилли, давай найдем какое-нибудь укромное местечко, - сказал он, и она, накинув полотенце, пошла вслед за ним по коридору и дальше по лестнице в комнату на чердаке.

- О моя дорогая, дорогая Тилли, - сказал он, запирая дверь, - как же я люблю тебя!

Тилли молча легла на пыльный пол и раскрыла для него свои объятия. Не отрывая от нее глаз, он начал быстро срывать джинсы, рубашку, носки. Потом лег рядом с ней и начал ласкать ее грудь. Тилли закинула голову, закрыла глаза и вся отдалась страсти, чувствуя, как нарастает его возбуждение. Больше всего на свете она любила именно этот момент, когда каждая клеточка ее тела хотела его, стремилась к нему, когда она сама открывалась ему навстречу, ждала его и, когда он уже был в ней, переворачивалась, садилась на него верхом, подхваченная страстью входила в ритм, тянула его на себя, отталкивала и снова тянула, ожидая с диким восторгом, когда наступит оргазм, затем с криком блаженства падала ему на грудь и замирала, всем сердцем чувствуя, что никогда не сможет расстаться с ним, что ее страшит даже сама мысль о расставании.

Она раскрыла глаза и увидела над собой лицо Джеймса Форреста, и это сразу же отрезвило ее.

- Послушай, - сказала она Гарриет, которая, глотая слезы, пила на кухне чай вместе с Мерлином, - не позволяй им кричать на тебя. Ты сделала то, что сочла нужным. Ты и так уже нахлебалась сегодня всякого дерьма. Мерлин, прошу прощения за грубое выражение. Если Крессида не захотела говорить с тобой, то это ее проблемы.

- Вы совершенно правы, - сказал Мерлин. - Я бы и то не смог сказать лучше. Не беспокойтесь, Тилли, я не дам Гарри никому в обиду. Та маленькая дрянь заслуживает хорошей порки.

На губах Гарриет появилась слабая улыбка.

- Как жаль, что вы уезжаете, - сказал Мерлин Тилли. - Мне бы хотелось узнать вас получше.