– Развалины есть развалины, – возразил Сергей, – я только бегло посмотрю и сразу скажу, когда дрова на свет родились.

Нина показала на роскошный, украшенный позолотой комод черного дерева, стоящий в простенке между окнами.

– Можете назвать его примерный возраст? И кто его сделал?

– Италия, – без тени сомнения заявил супруг Виктории, – на заказ сколотили. У моего приятеля Женьки точь-в-точь такой стоит.

– Да? – удивилась Нина.

– Женя деньги метлой метет, – с завистью заметил Сергей, – я в его автосервисе мастером работаю. Ольга его решила красиво квартиру обставить, а Женек у нее под пятой. Лично мне это не нравится – не интеллигентная мебель. Такую те, кто на рынках торгует, берут. Или бабы глупые. Мне по душе простота.

– Если у вашего приятеля точь-в-точь такой комодик, то обрадуйте его, – зачирикала Нина. – Этот секретер сделал в тысяча семьсот двадцатом году Андре-Шарль Буль, краснодеревщик Людовика Четырнадцатого. Когда мама на аукционе приобрела его, он находился в плачевном состоянии. Но родители его отреставрировали.

– Дорогая штукенция? – деловито осведомилась Виктория Ивановна.

Нина посмотрела на Кирилла, тот надул губы.

– Реальную стоимость назвать трудно, уникальный антиквариат продается через аукционы. Стартовую цену могут поставить невысокую, но она ракетой взлетит. Наоборот тоже бывает. Правда, я не специалист. Думаю, что он стоит тысяч четыреста-пятьсот. Но это предположительно.

– Полмиллиона рублей хорошо, хоть и не капитал, – заметил Анатолий.

Кирилл повернулся к нему.

– Я назвал цену в долларах.

Кузнецова ахнула.

– Не фиговый комодик… А ты, Сергей, дудел: «не интеллигентный»… За такие деньжищи и дерьмо сладким покажется. И много у вас таких, Пулей сделанных?

– Фамилия мастера Буль, – поправила Нина. – Нет, всего один.

Виктория подошла к секретеру, который я сначала посчитала комодом, и похлопала его рукой.

– Зарезервируйте это пока за мной.

– Здесь не магазин. Мы ничем не торгуем, скидок не делаем, товар не резервируем, – отчеканил Кирилл. И продолжил, явно разозленный: – Не понимаю, какая муха укусила Виктора Марковича, у него вроде не было признаков маразма. Почему он вдруг решил сделать подарки людям, о которых семья никогда не слышала? И все же мы выполним последнюю волю покойного. Нравится комод? Уносите. Никто вам слова поперек не скажет. Но не стоит вести себя здесь так, словно вы барыня, а мы холопы-приказчики. И, кстати, вы вспомнили, как помогли Виктору Марковичу в указанный им день?

Поджав губы, Кузнецова отвернулась к окну.

– Нет? – ехидно уточнил зять покойного. – Вот и нечего рассчитывать на секретер Андре-Шарля Буля. В завещании четко сказано: подарок получит только тот, кто расскажет, как помог Шкодину.

– Трудное условие, – вздохнула Елена. – Виктор Маркович поставил перед людьми, на мой взгляд, невыполнимую задачу. Я вот помню только прошедшую неделю, да и то не всю.

– Надо отталкиваться от значительных событий в жизни, – посоветовал Анатолий. – У меня дата пятнадцатое октября. Я посмотрел в Интернете вечный календарь. Это не выходной, значит, я ходил на работу.

– Вечный календарь? Что за штука такая? – полюбопытствовала Виктория Ивановна.

– Таблица, по которой можно определить день недели за любой год, – ответила Нина.

– Впервые слышу о таком, – удивился Сергей Леонидович.