Холден тихонько рассмеялся.

— Ты удивительная, — прошептал он. Привстав, Джазлин приникла губами к его соскам. — И на редкость понятливая ученица! — прошептал он и снова склонил голову. Что ж, тогда он — потрясающий учитель! Джазлин забыла обо всем на свете, почувствовав, что сильные мужские руки стягивают с нее шорты. На мгновение Холден отстранился, а когда вновь вернулся к ней, его шорты тоже лежали на песке. Теперь лишь два жалких лоскутка ткани мешали любовникам сблизиться полностью. А Холден все целовал ее — грудь, нежный живот, шею и снова грудь.

— Ты не боишься, моя маленькая? — спросил он, внимательно вглядываясь в ее лицо.

Джазлин покачала головой, не в силах говорить от переполнявших ее чувств. Она ничего не знала, не помнила, кроме одного: любимый сейчас сделает ее своей. Руки их обвились вокруг талии друг друга. Джазлин ощутила, как пальцы Ходдена скользнули ей под трусики, и хотела повторить его движение, но, хоть и полагала, что ничего не боится, ее остановила внезапная робость. Какой бы она ни была «распутницей», все же не могла заставить себя снять с мужчины самый интимный предмет туалета.

— Да ты меня стесняешься! — ласково улыбнулся Холден. Никогда еще Джазлин не любила его сильнее, чем в этот миг.

Она улыбнулась и поцеловала его, чтобы он знал: хоть ей и неловко, все же она полна желания и ждет не дождется, когда же этот мужчина сделает ее своей.

— Я не боюсь, — задыхаясь, прошептала она и была вознаграждена поцелуем.

Их ласки становились все смелее, все интимнее: Холден целовал и ласкал ее, касался губ языком, нежно терзал ей груди, ведя свою возлюбленную вверх по спирали желания.

— Холден! — выкрикнула она его имя, выгнувшись и всем телом прижавшись к нему. Громко застонав, он обхватил ее руками. — Холден! — вскрикнула она снова, когда он уложил ее на песок и навис над ней, своим телом прижимая к земле.

— Милая моя! — прошептал он, покрывая все ее тело поцелуями.

Джазлин извивалась под ним, ловя губами воздух, желание ее все нарастало, она чувствовала, что уже не может остановиться.

— Все хорошо, милая?

Джазлин ответила не сразу — восторг мешал ей говорить.

— О да! — выдохнула она наконец. — Да, да! Холден! — прошептала она, словно в бреду. — Я так тебя люблю!

Едва эти слова вылетели из уст, Джазлин застыла, словно громом пораженная. Не может быть! Неужели она и вправду это сказала? Нет, должно быть, просто подумала! Или все же произнесла вслух?

Да, она произнесла эти слова, и Холден их слышал. Почти мгновенно Джазлин заметила, что он потрясен не меньше ее самой. Он тоже замер, глядя на нее с изумленно-недоверчивым выражением лица, Джазлин даже показалось, что он немного побледнел.

— Что ты сказала? — переспросил он каким-то странным, сдавленным голосом.

Ну нет, повторять она не станет! Потрясение Джазлин сменилось паникой. Бежать, бежать скорее! Охваченная ужасом и стыдом, она и не вспоминала о том, что из одежды на ней только трусики от купальника. По правде сказать, окажись Джазлин совсем голышом, ее и это бы не остановило.

По счастью, Холден сел, на секунду выпустив ее из объятий. Большего Джазлин и не требовалось: она вскочила и помчалась по пляжу. Она неслась как ветер, подгоняемая ужасом, и перевела дух, только войдя в дом, взбежав по лестнице и захлопнув за собой дверь спальни.

Инстинктивно Джазлин бросилась в душ, словно желая смыть с себя воспоминания о ласках Холдена и о собственной непростительной глупости.

Холдену ее любовь не нужна. Разумеется, он не станет переживать, воображать себя виноватым — для этого он слишком уверен в себе.