Именно за этим занятием, как правило, его и заставал Илюха. Богатырь садился рядом и гладил переживающего Змея по головам. Позже к ним присоединялась Любава. Так и сидели они до тех пор, пока ворчливый Феофан не прогонял их спать. Эти вечерние молчаливые посиделки, к сожалению, стали уже традицией.

    В один из таких похожих друг на друга как две капли воды теплых августовских вечеров на крыльцо вышел Илюха. Мотя, взглянув на хозяина, вяло замахал хвостом.

    -  Чудовище чешуйчатое, что же ты не ел опять? - поинтересовался богатырь и, усевшись рядом, потрепал Мотю по холке.

    Змей только пожал плечами.

    -  Надо есть, а то так исхудал, что над тобой уже соседские собаки смеяться начали.

    Гореныш не знал, что ответить хозяину, и только тихонько лизнул его руку.

    -  Эх, Мотище, Мотище, - добавила появившаяся Любава, усаживаясь рядом. - Все переживают, но не голодом же себя морить.

    Мотя, конечно, хотел объяснить людям, что у него первый раз в жизни исчез аппетит и он просто не знает, что делать с такой напастью, но тут...

    Змей поднял головы и осторожно втянул ноздрями прохладный ночной воздух. Что-то до глубины души знакомое ловилось в легком ветерке. Спустя несколько мгновений Мотя понял, что он учуял, тем более что носитель этого духа уже открыл ворота и осторожно вошел во двор.

    -  Изя... - только успел сказать Солнцевский, и все трое (хотя, если считать по головам, то пятеро) бросились к одиноко стоящему у ворот черту.

    Радости друзей не было предела. Солнцевский вообще чуть не задушил своего компаньона, Мотя, от полноты нахлынувших чувств, любя цапнул его за ногу (небольно, конечно), а Соловейка, не способная прорваться сквозь могучие объятия богатыря, даже свистнула от восторга.

    Как выжил несчастный Изя после такой встречи, уму непостижимо! Но ведь выжил же! Причем смог не только уцелеть, но даже успокоить своих чересчур буйных друзей.

    -  Ша, ребята, вы небось без меня тут ни одной сделки путевой не провернули, так, чтобы не дать вам погибнуть от голода и холода, я таки решил вернуться.

    -  Изя, братан, ну ты даешь!

    -  Конечно, даю, - с присущей ему скромностью согласился черт. - Вы же без меня пропадете.

    -  Болтун, - только и смогла выговорить Соловейка, все еще не веря своим глазам и на всякий случай крепко держа черта за руку.

    Кстати, Мотя, видимо, тоже этого опасался и осторожно придерживал его силами правой головы за штанину.

    -  Что там новенького? Мой «паджеро» цел? Как же ты решился вернуться? - засыпал друга вопросами Илюха.

    -  Отвечаю по пунктам, - хмыкнул Изя. - Стабильности в мире как не было, так и нет, джип твой сперли. А что касается возвращения... Представляете, весь мой чудо-антиквариат оказался никому не нужным.

    -  Как это? - не понял Илюха.

    -  Да так, эти хмыри заявили, что вещи новые.

    -  Так они действительно новые!

    -  Они были новыми в одиннадцатом веке, а я их толкал в двадцать первом, чуешь разницу? А мне за такой раритет пытались заплатить как за новомодные подделки. В общем, я на них обиделся и решил вернуться к вам. Кстати, спасибо за дом, жаль только, не пришлось в нем пожить.

    -  Да ерунда, - махнул рукой Илюха, и тут его осенило.