Щелкунчик плевать хотел на французишку. Его заворожил вид такого количества денег. Он бы разинул рот в восторге, если б тот уже не был раззявлен. Щелкунчик вспомнил одну передачу у Салли Джесси, то ли у Донахью про горничную в отеле Майами-Бич, которая нашла под кроватью, кажется, сорок две штуки баксов. Зачем-то эта баба вместо того, чтобы прикарманить башли, отдала их управляющему! Потому и попала в передачу на тему «Честные люди». Помнится, Щелкунчик орал в телевизор: «Манда тупая!», а когда показали эти деньги, чуть не кончил в штаны.

Здесь же денег в два раза больше, и он видел их вживую.

– Ххгггыыыааа? Ыыоооггхх?

– Хороший вопрос, Лестер.

Одноглазый псих вдруг поднялся, расстегнул армейские штаны, достал свой агрегат и на глазах у помертвевшего бандита обильно помочился на деньги.

Щелкунчик скорбно раскачивался. Ему стало дурно. Сцинк заправился и сходил за обезьяньим ружьем. Проверил патронник, вернулся к Щелкунчику и, перевернув его на живот, выстрелил в задницу ампулой. Тотчас перед глазами бандита заклубился туман, и он погрузился в беспамятство, успев услышать вопрос Сцинка:

– Кто хочет искупаться?

Бонни с Августином остались рассматривать книги, а Эди губернатор повел к бухте. Ей хотелось поговорить, ему – ополоснуться.

Сцинк разделся, начав с купальной шапочки, и вошел в воду.

– А как же крокодилы? – спросила Эди.

– Они нас не тронут. Их тут совсем мало осталось. Лучше бы побольше.

Сцинк спокойно нырнул, потом выскочил на поверхность, отфыркиваясь и поднимая брызги. Коричневый, как ламантин, он был такой крупный, что казался мостом через бухту. Эди поразило его тело: крепкие, как столбы, руки, широкая грудь и мощная шея, подобная стволу кипариса. Мешковатая армейская роба раньше все это скрывала.

– Ты идешь? – крикнул Сцинк.

– Только если поговорим.

– А чем же нам еще заниматься?

И опять эта его улыбка! – подумала Эди. Она попросила Сцинка отвернуться и разделась.

Он услышал, как Эди плюхнулась в воду. Потом почувствовал, что она забирается ему на спину. Сцинк поплыл на глубину, и Эди обвила его ногами.

– Мне чуточку страшно, – сказала она.

– Хо! Да мы с тобой самые жуткие твари в этих джунглях!

– Я хочу вернуться в Майами, – прошептала Эди ему в ухо.

– Валяй.

– Я не знаю дороги.

Губернатор плыл против сильного приливного течения. Их головы подскакивали в стремительной воде, как два чурбачка.

Эди было жутковато и весело на стремнине.

– Как только вы с Полианной  появились, я поняла, что все кончено, – сказала она, прерывисто дыша. – И револьвер Щелкунчика не поможет. Это не мы вас похитили, а вы нас!

– Природа диктует свои законы. Всегда.

– Пожалуйста, помоги мне выбраться отсюда, – жарко прошептала Эди.

– А я думал, ты хочешь зацапать чемодан.

– Вовсе нет, – сказала Эди.

Хотя такая мысль у нее мелькала, она решила сосредоточиться на том, чтобы выбраться отсюда живой.

Рядом выпрыгнула серебристая рыбка. Сцинк игриво шлепнул по воде.

– Эди, ты плохо думаешь о мужчинах. В этом мы с тобой схожи. Господи, вообрази, какой сегодня была бы Флорида, если б ней заправляли женщины! Представь пару пляжей без уродливых многоэтажек. Или озеро без гольф-клуба. – Он радостно хлопнул в ладоши, подняв тучу брызг.

– Ты ошибаешься, – сказала Эди.

– Милая, помечтать-то я могу?

Губы Эди легко коснулись его шеи. Потом по ней скользнул язычок и последовал чувствительный укус.