— Люди доверяют мне, — робко защищался доктор Уинсфорд. — Я не должен обманывать их ожиданий, Ровена.

Поднимаясь с подносом наверх, Ровена думала о том, что теперь, когда умерла ее мать, отец еще глубже погрузился в работу, отдавая ей все свои силы и время.

Девушка была уверена, что отец делает это еще и потому, что, занимаясь любимым делом, он отвлекается от мыслей о покинувшей его навсегда любимой жене. Смерть ее оставила в душе его саднящую пустоту, которую не могли заполнить даже дети.

Ровена знала, что отец любил ее, полагался на нее, но никогда, как бы ей этого ни хотелось, она не сможет заменить умершую мать. Когда умерла миссис Уинсфорд, для доктора словно погас светоч, освещавший его жизненный путь.

Смерть миссис Уинсфорд была неожиданной и, как часто думала Ровена, совершенно нелепой.

Казалось, холодной промозглой зиме не будет конца, у матери начался кашель, который все усиливался, несмотря на то, что для лечения использовали различные домашние средства.

В доме было холодно, потому что они не могли позволить себе лишний фунт угля, денег не всегда хватало даже на еду.

Оглядываясь теперь назад, когда уже ничего нельзя было изменить, Ровена понимала, что мать отказывала себе во многом ради того, чтобы мужу и детям доставалась львиная доля их скудных трапез.

Кашель становился все сильнее, и вскоре выяснилось, что у миссис Уинсфорд развилась тяжелая пневмония. Не имея сил, чтобы противостоять болезни, несчастная женщина на глазах угасала и тихо скончалась, оставив семью, потрясенную внезапным горем.

— Если бы все заплатили тебе то, что должны, папа, — с горечью сказала Ровена после похорон, — я уверена, что мама была бы жива.

Отец ничего не ответил, и она не стала больше поднимать в их разговорах эту тему.

Но Ровена твердо решила, что никогда больше не позволит пациентам, которые не стеснены в средствах, улизнуть, не уплатив по счетам.

Местные состоятельные жители, а их было не так уж много, были обескуражены, получив написанные аккуратным почерком Ровены письма, где перечислялось, сколько визитов нанес им доктор, с просьбой оплатить его услуги как можно скорее.

Когда это не подействовало, Ровена не постеснялась наведаться к неплательщикам лично.

— Должна сказать вам, мисс Уинсфорд, — не без ехидства заметила жена мясника, — что ваш отец никогда в прошлом не доставлял нам такого беспокойства.

— И в результате, миссис Питт, мы часто ходим голодными, — парировала Ровена, решительно вскинув подбородок.

Жена мясника застыла в изумлении.

— Неужели это действительно так, мисс Уинсфорд?

— Уверена, что ваш муж подтвердит вам, миссис Питт, что за последнюю неделю мы ни разу не заказывали мяса. И это лишь потому, что у нас нет денег, чтобы за него заплатить.

Жена мясника тут же расплатилась, так же поступили и еще несколько преуспевающих обитателей Литл-Поувик, но у большинства пациентов ее отца просто-напросто не было ни пенни.

Хотя доктор Уинсфорд тратил на бедняков куда больше времени, чем на богачей, это была чистой воды благотворительность.

Иногда, однако, девушка не могла удержаться от мысли, что благотворительность должна начинаться в собственном доме, особенно когда она перебирала свой скудный гардероб и вспоминала, что вынуждена тратить каждую секунду свободного времени на то, чтобы шить или чинить одежду для брата и сестер.

Войдя в спальню, Ровена поставила на маленький столик у окна поднос с чаем.

Доктор, с закатанными до локтей рукавами, как раз накрывал пациента одеялом.

— Я принесла тебе чаю, папа.

— Спасибо, — рассеянно ответил доктор.

— С ним что-то серьезное? — спросила Ровена.