– Ты шипишь, как гусь. - Сандра засмеялась.

– Но разве ты не видишь? Не слышишь? Он беспрерывно поет хвалебную песню самому себе. Да он хоть еще кого-то замечает?

– Думаю, да.

От интонации Сандры Дуглас подпрыгнул.

– Не себя ли ты имеешь в виду?

– А что это - неужели ревность? Разве мы не свободные партнеры?

– Как Купер и Либрант? Она покачала головой.

– Дуглас Скотт, не изображай из себя специалиста в той сфере, в которой ничего не понимаешь. Купер и Либрант! Вы только послушайте его! Знаешь что, не мешай мне наслаждаться концертом.

– Я загну его саксофон в другую сторону, если что-то заподозрю.

И, словно в ответ на угрозу, передохнув после очередной композиции, Говард объявил:

– А эта вещь посвящается моей старинной подруге, которая, я уверен, сейчас слушает меня. "Вальс для Келли". Сандре Мередит посвящается!

Сандра замерла и впилась ногтями в ладони. Но она не чувствовала боли. Сердце ухнуло и покатилось. Как… Неужели… Пэт сказала ему? О нет! Не может быть… Она не могла ему сказать, без предупреждения. Без разрешения.

Или он заметил сходство дочери с ней, с Сандрой? Но Пэт неоднократно говорила, что среди ее предков есть греки. Цвет волос способен вынырнуть через несколько поколений…

Дуглас уставился на Говарда, а Сандре показалось, что ее приятель на самом деле готов исполнить свою угрозу. Она нашла в себе силы и спросила невинным тоном:

– А откуда ты знаешь, что я называю этот инструмент так, как только что назвал его ты?

Он высокомерно вскинул брови.

– Ну, Санночка, это совершенно очевидно! Твой Говард Нистрем могучий ходок.

– Нет, ты ошибаешься. У тебя обман слуха.

– Но не зрения.

– Он верен своей жене, моей подруге.

– Ну-ну… Мне жаль твою подругу.

– Брось, Дуг, ты смотришь на мужчин слишком традиционно. Говард творец, у людей творческих происходит сублимация желаний. И когда он играет…

– Скажи лучше, сколько у него детей? Наберется футбольная команда?

– Один. То есть одна. Дочка. Келли. Дуг хмыкнул.

– Келли? Вальс ей посвящается? А не твое ли это подпольное имя? А?

– Да ты что! Просто я была первой из посторонних, кто увидел их дочку. Говард тогда сочинил вальс и играл у колыбельки.

– Ну.., ладно. Так и быть, я не стану портить его инструмент.

Сандра слушала, как Говард берет последний пассаж, он играл этот вальс иначе, чем впервые. Понятно, Келли взрослеет и изначальная нежность переходит в ровную отцовскую любовь.

После концерта Сандра, оставив Дуга за кружкой пива, подошла к Говарду.

– Привет. Спасибо за посвящение. Я тронута. Очень.

Светлые глаза Говарда впились в нее, он жадно рассматривал лицо Сандры, словно хотел найти в нем что-то особенное, известное лишь ему одному.

Она почувствовала, как бледнеет под напряженным взглядом Говарда. Но держалась.

– Я рад, - наконец отозвался он.

– Превосходно играешь, Говард. А как дела дома? Как Пэт? Келли?

– Келли! Учится в закрытой школе. Отличная школа, отличные учителя. Она умная, знаешь ли. И хорошенькая. - Он посмотрел на нее еще раз, как показалось Сандре, многозначительно. - Между прочим, Пэт недавно ее подстригла, и, я вижу, у Келли сейчас такая же прическа, как у тебя. В точности. - Он засмеялся. - Сандра Мередит, взрослая дама, ты подстрижена под малышку Келли. - Говард помолчал, словно изучая нюансы стрижки Сандры. Потом широко улыбнулся. - Пэт? Тоже в общем нормально. Правда, немного хандрит. - Он пожал плечами.