f. ЕДИНСТВО И ТРОЙСТВЕННОСТЬ МЕРКУРИЯ

Несмотря на очевидную двойственность Меркурия, в текстах подчеркивается также его единство, особенно в форме Камня. Он «Один во всем мире» В большинстве случаев это единство оказывается в то же время тройственностью: аналогия с Троицей несомненна, однако представление о тройственном характере Меркурия не выводится из христианского догмата, а восходит к более ранним временам. Триады встречаются нам уже в трактате Зосимы Перг аретщ, (Об искусстве). Марциал называет Меркурия «omnia solus et ter unus» (всеединственным и триждыединым) В аркадской Монакрии почитался трехглавый Гермес, был и галльский Mercurius tricephalus. Этот галльский бог считался также психопомпом. Тройственность вообще свойственна божествам преисподней: вспомним, например, трехтелого (трюсоцато»,) Тифона, трехтелую и трехликую (тригрооюлсх;) Гекату, или змеевидных тргтопаторе^ («предков») — по Цицерону, то были три сына Зевса-басилевса, «древнейшего царя» (rex antiquissimus). Они назывались «первопредками» и почитались божествами ветра; та же, по-видимому, логика заставляет индейцев хопи верить, что (хтонические) змеи — это в то же время и предвещающие дождь молнии небесные. Кунрат называет Меркурия «triunus» (триединым) и «ternarius» (Tepнарием, т. е. тройкой). Милиус изображает его в облике трехглавого змея. В «Aquarium sapientum» говорится, что он — «триединая, универсальная сущность», называемая Истовой. Он божествен и в то же время человечен.

Все это указывает на то, что Меркурий соответствует не одному только Христу, но триединому Божеству вообще. В «Aurelia occulta» он именуется «Azoth», что объясняется следующим образом: «Ибо он [Меркурий] есть Альфа и Омега, вездесущий. Философы украсили [его] именем Azoth, от латинян взяв А и Z, от греков а и а>, от евреев алеф и тау, составив в итоге имя:

А{z/ω/ת}Azoth».

Кажется, яснее и не выразишь этот параллелизм. Столь же недвусмысленно анонимный комментатор «Tractatus aureus» проводит параллель с Христом-Логосом. Все вещи проистекают от «coelum Philosophicum infinita astrorum multitudine mirifice exornatum», от «ставшего плотию» Слова Творенья, иоаннова Логоса, без которого «ничто не начало быть, что начало быть». Комментатор говорит следующее: «Таким образом, Слово возрождения незримо присутствует во всем, но это не проявляется в телах элементарных и плотных, если не вернуть их к сущности пятой, иначе говоря, к природе небесной и астральной. Итак, Слово сие есть семя обетования, или небо философов, несчетных звезд светочами лучезарнейшее». Меркурий есть миром ставший Логос. Приведенное описание может свидетельствовать о его сушностном тождестве с коллективным бессознательным, ибо звездное небо, как я уже пытался показать в своей работе «Der Geist der Psychologie», есть, очевидно, визуализация своеобразной природы бессознательного. Поскольку Меркурий очень часто называется «filius», то его «сыновство» как таковое не ставится под вопрос. Значит, он все равно что брат Христу и второй сын Божий, хотя по времени-то должен считаться старшим и потому первородным. Эта идея восходит к воззрениям евхитов, о которых сообщает Михаил Пселл (1050 г.). Евхиты считали первым сыном Божьим Сатанаила, Христа же — только вторым. Вместе с тем Меркурий не просто соперник или двойник Христа (поскольку он «сын»), но и двойник Троицы в целом — поскольку он мыслится как некая хтоническая троица. С этой точки зрения он предстает одной из половин христианского Бога.