Тварь крутанулась и с противоестественной быстротой сбила Севериана на пол. Издав вопль, полный незамутненной силы, она отшвырнула Войтека с Крузом прочь и опрокинула Локена на палубу скользкими руками, похожими на покрытых волдырями змей.

Локен увидел гладий, которым Таргост калечил пленного Ультрадесантника. Ультима из слоновой кости на тыльнике сверкала в свечении огня. Клинок был темен, однако на нем поблескивал свет звезд. Он потянулся к оружию, но первой его подобрала рука с покрытыми струпьями костяшками и разбитыми пальцами.

— Это мое, — произнес Проксимо Тархон.

Локен вскочил на ноги, а изрезанный воин Ультрамара метнулся вперед. Он подкатился под извивающиеся руки Самуса и всадил гладий тому в живот.

Эффект оказался мгновенным и сокрушительным.

Тело Таргоста развалилось на части, как будто каждая молекулярная связь в его плоти внезапно разорвалась. Оно превратилось в жидкость и распалось зловонной лужей гнилостной материи.

Следопыты рассыпались. Севериан оттащил тело Каина от расширяющего озера дымящейся жидкости. Локен опустил меч и судорожно выдохнул. Казалось, он сдерживал этот выдох на протяжении десятков лет.

Алтан Ногай поспешил к Каину и опустился возле него на колени.

— Ты ничем не сможешь ему помочь, — сказал Локен.

— Да освободится тот, что мертв, от долга Легиона, — произнес Ногай, когда редукторный блок его перчатки скользнул на место.

Локен услышал приглушенный треск выстрела за долю секунды до того, как лицевой щиток шлема Ногая вышибло наружу.

Апотекарий завалился на тело Каина, на затылке его шлема дымилось пробитое входное отверстие.

С верхних уровней помещения спрыгнули воины в доспехах. Сыны Гора. По меньшей мере две дюжины, закованные в черненую броню цвета ночи. Линзы шлемов блестели мертвенным светом, словно по другую сторону бурлило холодное пламя.

Большинство было вооружено болтерами. Он заметил плазмомет. И мелту.

Локен поборол потребность потянуться к собственному оружию.

— Поднимете хоть одно оружие и умрете все, — произнес воин без шлема. Локен не узнал его, но увидел ровные черты того, кого они когда-то называли истинным сыном.

— Ноктуа? Граэль Ноктуа из Заколдованных? — сказал Севериан.

Локен резко повернул голову.

Севериан пожал плечами.

— Он был в Двадцать Пятой роте, как и я.

— Севериан? — в явном ошеломлении произнес Ноктуа. — Когда Магистр Войны сказал, что двое вероломных трусов вернулись вместе с блудным сыном, я понятия не имел, что он подразумевает тебя. И Йактон Круз? Твое имя стало ругательством с того момента, когда ты бросил Легион в миг его величайшего триумфа.

От слов Ноктуа Круз дернулся, однако расправил плечи и ответил:

— Ты говоришь о миге, когда мой Легион умер.

Локен никогда не испытывал к Йактону Крузу большего уважения.

Следопыты неохотно поснимали с себя вооружение, и Сыны Гора в черной броне сжали кольцо вокруг них. Теперь, при более близком рассмотрении, Локен заметил, что их пропорции слегка неправильны, асимметричны и не вполне вертикальны, как будто воины внутри вовсе не легионеры, а бесформенные противоестественные существа.

Или же превращаются в них.

— И ты, Тринадцатый Легион, — произнес Ноктуа. — Особенно ты.

Проксимо Тархон медленно положил свой гладий, и Локен увидел в его ясных глазах такие бездны расчетливой ненависти, каких ему никогда не доводилось встречать. На ритуальных разрезах запеклась кровь, размазанный пепел должен был вечно отмечать шрамы.

— Когда я снова его возьму, то сделаю это, чтобы пронзить им твое сердце, — сказал воин Ультрадесанта.