Кое-как приведя ее в чувство, Сергей пошел с ней к озеру, оставив участкового ждать труповоз. Узкая тропинка спускалась вниз через сосняк, замусоренный густым лиственным подшерстком. Маленькую круглую поляну, поросшую жесткой травой, с трех сторон окружал непролазный кустарник. Узкий коридор темной воды прорезал заросли камыша, уходящие далеко в озеро. На траве валялась скомканная одежда, под наброшенной простыней угадывались очертания человеческого тела. Над вторым, обнаженной светловолосой девушкой, наклонился эксперт Максим Крапивин.

- Сергей, девчонка-то жива, оказывается! – сказал он. – Слабенький пульс есть. «Скорая» уже едет. Может, и успеет.

Не говоря ни слова, Сергей откинул простыню с лица убитого. Женщина сдавленно ахнула и опустилась рядом с ним на колени.

- Антошенька, - прошептала она, коснувшись его лица.

К обеду все закончилось. Труповоз увез тело Антона Мещерского, «скорая» – Анну Лосеву, так и не пришедшую в сознание. Еще одну «скорую» пришлось вызвать для матери Мещерского. Протокол составлен, рыбаки, сообщившие в милицию о жуткой находке, опрошены, двое оперов бродили по селу, собирая сведения, сплетни и пересуды. Сергей с участковым ждали их возвращения в саду Мещерских. Влажная духота давила, озеро под горой манило прохладным блеском, но возвращаться туда, где на траве запеклась черная кровь, не хотелось.

- Они только этой весной купили, - Игорь кивнул в сторону дома. - Дачники. Так вот. Как ты знаешь, два года назад здесь было два трупа. Первый в июне. Девушка. Потом через месяц парень. На том же месте. Оба голые, оба зарезанные. Причем у обоих горло перерезано. Как у Мещерского.

- Борьба? Изнасилование?– уточнил следователь.

- Никаких следов. Никакой борьбы, никакого секса. Ни насильного, ни добровольного. В прошлом году снова два трупа. И снова летом. Сначала парень, через два месяца девушка. Все то же самое. Голые и с перерезанным горлом. Что характерно, все молодые, от восемнадцати до двадцати двух лет. И одного типа. Славянского. Светловолосые, высокие, стройные. Нож, похоже, один и тот же. Навскидку примерно такой же, как сегодня в воде нашли.

- Значит, решили, что маньяк? – Сергей оторвался от блокнота, где делал заметки. – Ну да. Место, почерк, орудие, тип жертвы.

- Самое гадкое, когда маньяк несексуальный.

- А кто сказал, что несексуальный?

- Ну так… - запнулся Стариков. – Даже попыток нет. И жертвы разного пола. И потом вот еще. Там когда-то капище языческое было. Как раз на той полянке. Местные все знают. Там жертвы человеческие приносили. Какому-то Духу озера. Озеро-то нехорошее.

- В смысле?

- Без дна. Провал там. Говорят, оно как-то сообщается под землей с другим озером, в десяти километрах отсюда. Аквалангисты пытались нырять, провал искать - так и не нашли. В смысле, аквалангистов не нашли. Лягушки тут совершенно страшные. Огромные, злобные, никого не боятся. Вцепятся в ногу и висят, пока не сбросишь или не пристукнешь. Орут. Село-то до революции Лягвино называлось, это уж потом в Октябрьское переименовали.

- Ладно, про лягушек – это не в тему, - перебил Сергей. – Лучше про жертвы расскажи. Местные?

- Кто как. Первая из соседней деревни. Потом парень к другу в гости приезжал. Третий местный, сын агронома. Четвертая – дачница. Кроме внешности, ничего общего.

- И что их всех туда понесло, скажи на милость? – Сергей вытер пот со лба. – Ну ладно, насчет этой парочки, допустим, понятно. А другие? Купаться ходили? Вот скажи, ты бы туда ночью один пошел? Зная, что там уже несколько человек убили?

- Я – нет, - покачал головой Игорь. – А молодые дураки – запросто. Экстрим.

- Дураки – может быть. А дуры? Ладно первая.