– Он всё ещё здесь. Почему он не переместился на девятый круг ада? – удивилась она.

– Недавно Септимус обзавёлся кое какими новыми способностями, – сказала Честити. – Он стал магическим кузнецом, способным ковать магию, изменять и сгибать сами законы магии – по крайней мере, в его обители. И с каждым днём он становится сильнее, его мощь простирается всё дальше. Однажды она пройдёт за завесы, которые разделяют круги ада. Однажды он сможет дотянуться до верхних кругов ада, мест, запретных для демонов. Он сможет идти со своими армиями, командовать ими; или он сумеет проецировать свою магию в оплот другого демона и выдернуть его оттуда.

Они точно связались не с тем демоном. Не то чтобы имелись подходящие демоны, с которыми можно связываться, но некоторые из них несомненно хуже других.

– Итак, Септимус нашёл способ заточить своих последователей здесь, – сказала Наоми. – Когда они умирают, они просто умирают, а не попадают на более глубокий круг ада.

– Септимус явно не хочет давать своим врагам шанс разузнать его секреты, – сказал Макани. – А если бы его люди попадали на следующий круг ада, его тайны точно стали бы известны. Другой демон мог бы завербовать его погибших воинов прежде, чем их найдёт сам Септимус. Но таким образом, с использованием новой тёмной силы Септимуса, всё, что знают его воины, умирает вместе с ними. Их секреты не пойдут на пользу другим демонам.

Наоми поморщилась.

– Судя по описанию, Септимус – изумительный босс.

– Если он действительно может изменять законы магии, то он может наделять своих солдат мощными силами, выходящими за пределы типичных способностей, которые обычно дают демоны, – Макани покосился на мёртвого мужчину. – Хотя этот был не очень могущественным, – он неодобрительно нахмурился, словно говоря, что жизнь, которую этот мужчина отдал, не стоила тех жалких сил, что он получил взамен.

Честити помедлила перед большой дверью из красного дерева.

– Темница прямо там.

Взгляд Наоми метнулся к погибшему воину.

– Давайте не будем оставлять его там, где его найдут другие патрульные.

Она уже собиралась поднять его, но Макани оказался быстрее. Он закинул мёртвого солдата себе на плечо.

Они миновали коридор с эхо и вошли в темницу. Она напоминала пещеру – пещеру из пещер. Каменные стены мерцали серебристым, как и решётки вокруг камер. Наоми осмотрелась по сторонам, пытаясь найти своего отца в одной из этих клеток, но она не видела его среди пленников.

В ближней к двери клетке туда сюда расхаживал огромный лев. Каждые несколько секунд лев превращался обратно в златовласого мужчину – ровно настолько, чтобы перевести дух – а затем перевоплощался обратно в зверя. Маг оборотень.

– Септимус закоротил его силы, ударив достаточным количеством его же собственной магии, чтобы превратить в человека, – сказал Макани. – Но заклинание немедленно отражается от решёток, превращая его обратно в зверя.

Клетка была недостаточно крупной. Всякий раз, когда маг превращался во льва, его огромное тело ударялось о решётки, сотрясая их с грохотом. Глубокие кровоточащие раны покрывали спину льва. Кровь струилась по его золотистой шерсти и корочкой засыхала на концах его густой гривы.

В следующей клетке скорчилась женщина фейри, раскачивавшаяся туда сюда. Её грязные руки стискивали её голову, нервно дёргая длинные чёрные волосы. Она то плакала, то кричала.

– Она переживает свои худшие кошмары, – сказала Честити.

– Как? – спросила Наоми.

– Она находится в ловушке своей же иллюзорной магии, – тихо прошептала Честити, отвернувшись от фейри. – Проклята собственной магией.

Септимус обратил магию фейри против неё самой, совсем как он сделал с магом оборотнем.