Изменить размер шрифта - +

— Сэр, если не считать порезанных пальцев да небольших ожогов кислотой, это единственный несчастный случай за последние десять лет.

— А вам бы хотелось больше?

Брейд промолчал, и Литлби, насладившись тем, как ловко он парировал его слова, заговорил снова:

— По-моему, прежде всего мы должны заняться организацией специального курса по технике безопасности, прочитать лекции о том, что, так сказать, можно и что нельзя у нас в химии. Лекции назначим на пять часов, с обязательным посещением для всех, кто проходит лабораторную практику, как для старшеклассников, так и для аспирантов. Ваше мнение?

— Попробуем.

— Хорошо. Я попрошу вас, профессор Брейд, организовать этот курс, и, думаю, будет очень неплохо, если вы предложите Кэпу Энсону к вам присоединиться. Старик безусловно обрадуется случаю проявить себя, и это как раз удобный случай что-нибудь для него устроить.

— Да, сэр, — холодно произнес Брейд.

Все это ему не понравилось: похоже, для него придумали специальное наказание, как у Данте, нечто вроде искупления вины, обряда очищения. Его аспирант оказался неосторожным, и за это он, Брейд, должен приучать к осторожности других студентов.

— Пожалуй, хватит по одной лекции в неделю, — говорил Литлби, — и начать теперь же. Если газеты… — Он прокашлялся. — Думаю, вреда не будет, если мы скажем, что это уже было запланировано как часть нашей постоянной программы по технике безопасности. И обмана тоже не будет, раз я уже готов был заняться этим, как я вам говорил…

Он вдруг взглянул на стенные часы, на них было без четверти девять.

— У вас в девять лекция, профессор Брейд?

— Да.

— Полагаю, вы в состоянии ее провести. Или вы настолько потрясены, что…

— Нет, — быстро сказал Брейд, — я вполне готов вести занятия.

— Прекрасно. Да, по поводу нашего маленького сборища завтра вечером. Надеюсь, вы с вашей милой супругой все-таки сможете прийти? Хотя, если вы чувствуете, что при данных обстоятельствах…

Брейд с трудом удержался от резкого ответа.

— Мы, по всей вероятности, придем. Для нас это такая приятная возможность, что…

И путаясь в неоконченных фразах, оба механически заулыбались и раскланялись с чопорной вежливостью, в которой не было ни капли дружеских чувств.

«Он не хочет, чтобы я приходил, — подумал Брейд. — Я отмечен смертью. Дурная слава. Только ради Дорис — иначе мы бы не пошли».

Бедная Дорис. Если раньше и была какая-то надежда на повышение, то сейчас все выглядело довольно безотрадно. Маленькие глазки Литлби ничего хорошего не обещали. Бедный Брейд. Перенесет ли это Дорис? Иногда она впадает в отчаяние, но прежде всегда находила в себе новый запас сил; конечно, найдет и теперь.

Когда он выходил из кабинета, он вспомнил слова Литлби о характеристиках, и его мысли заработали в ином направлении. Каждый преподаватель не только оценивал успеваемость ученика отметкой, которая предавалась широкой гласности, но еще и составлял его характеристику, по возможности более полную. Она оставалась негласной.

Конечно, профессора и преподаватели имели доступ к таким документам, и прежде чем стать руководителем Ральфа, Брейду тоже пришлось заглянуть в его характеристики. Но тогда он лишь бегло просмотрел их. Он знал, что Ральф на плохом счету, и не собирался принимать это во внимание.

Теперь все выглядело в новом свете. Кто бы ни был убийца, он должен был испытывать к Ральфу ненависть, злобу, какое-то чувство, настолько сильное, что оно могло привести к убийству. Ранке терпеть не мог юношу, и даже доктор Шалтер из медицинского института, лишь изредка встречавший Ральфа, неодобрительно к нему относился, как и многие другие, наверно.

Быстрый переход