— Дынька!

— Что ты здесь делаешь, червяк?

— Стою на васаре. Валяй, входи, только фонарь тут оставь. Эдмунд стесняется того увечья, кое нанес себе в твою честь.

Гонерилья осклабилась, предвкушая боль ублюдка, и вошла.

Всего через несколько минут по лестнице вполз Освальд.

— Дурак? Ты еще жив?

— А то. — Я приложил руку к уху. — Но прислушайся к ним, к детям ночи! Что за музыку они заводят!

— Похоже, лось хезает ежиным семейством, — заметил негодяй.

— О, это хорошо. Мне больше казалось, что это похоже на дойную корову, которую лупят горящим гусем, но ты, быть может, выразил точнее. Ах, но кто бы говорил тут, Освальд? Сдается мне, нам лучше удалиться — пусть влюбленные воркуют без помех.

— Так ты не встретился с принцессою Реганой?

— О, мы изменили час нашего свиданья на четвертые склянки. А что?

Явление шестнадцатое

Уйти и нам! Близка гроза

Бурю надуло за ночь. Я как раз завтракал в кухне, когда на дворе случилась ссора. Я услышал, как взревел Лир, и пошел к нему, оставив кашу Харчку. В коридоре меня перехватил Кент.

— Так старик ночь пережил? — уточнил я.

— Я спал у него под дверью, — ответил Кент. — А ты где был?

— Старался, чтобы двух принцесс беспощадно отымели, и разжигал гражданскую войну, покорнейше благодарю. И все это без ужина, заметь.

— Прекрасное пиршество получилось, — рек Кент. — Я ел, пока меня не раздуло, только бы короля не, отравили. А кто это вообще — окаянный Святой Стефан?

В коридоре перед нами возник Освальд.

— Мой добрый Кент, сходи проследи, чтоб дочери не порешили короля, Корнуолл не порешил Эдмунда, сестры не порешили друг друга, будь добр? А если получится, постарайся и сам никого не порешить. Рановато что-то для таких решений.

Кент поспешил дальше, а Освальд приблизился.

— Так ты, — молвил он, — ночь пережил?

— Ну еще бы, — ответил я. — А чего нет?

— Потому что я рассказал Корнуоллу о твоем свидании с Реганой и рассчитывал, что он тебя прикончит.

— Едрическая сила, Освальд, да прояви же ты хоть чуточку коварства, а? Негодяйство в этом замке совсем ни к черту — Эдмунд любезен, ты предсказуем. Что дальше будет? Корнуолл начнет кормить сироток с ложечки, а из попы у него полетят синие птички? Давай-ка еще разок попробуем — хоть притворись злокозненным. Начали.

— Так ты ночь пережил? — молвил Освальд заново.

— Ну еще бы. А чего нет?

— Да ничего, просто я за тебя волновался.

Я стукнул Освальда Куканом по уху.

— Нет же, безмозглая некумека, я ни за что не поверю, что тебя станет беспокоить мое благополучие. Ты же натуральный хорек, правда?

Он потянулся было к мечу, но я со всего маху треснул его Кукановой палкой по запястью. Негодяй отскочил и стал тереть ушибленную руку.

— Невзирая на твою некомпетентность, наш уговор остается в силе. Мне нужно, чтобы ты посовещался с Эдмундом. Передай ему это послание Реганы. — Я вручил ему письмо, которое написал при первом свете зари. Повторить руку Реганы было несложно — она уснащала свою скоропись сердечками. — Печать не ломай — в письме принцесса клянется в своей преданности получателю, однако ж увещает не являть приметных знаков нежности к ней. Кроме того, ты должен предупредить его, чтоб не выказывал прилюдного почтения к твоей госпоже Гонерилье перед Реганой. И поскольку я знаю, что сложная интрига смущает тебя, позволь обрисовать вкратце твои интересы.