— Может, и неплохо, когда в человеке есть свой стержень?

— Это ты Юрке Хащу расскажи, про стержень. У него, как у режиссера, есть забавное пластическое наблюдение, точно по теме. Когда твой Чирик, принимая делегацию, идет рядом с китайцем, он становится китайцем, даже раскланивается так же. С турками он уже турок, не хватает только чалмы... Хащ подметил, что такое хамелеонство присуще не только «новым банкирам», но и вообще людям, выскочившим на не свойственную им орбиту. В театре они начинают вести себя, как театралы, на приеме — как дипломаты, оказавшись рядом с монголом, он уже монгол... Но исполняют все приблизительно с таким же умением, как девица-девятиклассница изображает из себя опытную проститутку. Делает при этом все, что, как она считает, та должна делать. Получается смешно, особенно тому, кто видел проституток.

Столяр засмеялся. Бросил на гостя изучающий взгляд:

— Жестокий вы, художники, народ. И взгляд у вас безжалостный. Но точный... Жаль, Виктор Евгеньевич, что вы лично уже спеклись. И не приходится рассчитывать на вашу помощь... К слову, и на Чирика уже тоже не приходится рассчитывать. По имеющимся у нас сведениям, в ближайшие дни на него наедут по финансам.

Такие слухи и до Дудинскаса дошли. Батька потребовал от прокуратуры начать расследование по какому-то миллиону долларов, который, будучи банкиром, Чирик будто бы перечислил иностранной фирме, исчезнувшей с концами. Поговаривали, что как раз на избирательную кампанию Всенародноизбратого и был истрачен этот миллион. На правду походило, но, услышав эту версию от Мальцева, Дудинскас съехидничал:

— А что, у самого Чирика нельзя об этом прямо спросить? Вы же одна команда...

Но если не Поздний, если не Чирик, тогда кто? И каким образом? Что-то Столяр не договаривает, что-то темнит.

Дудинскаса интересует фабула, развитие замысла, поворот сюжета. Какова схема, если она, конечно, есть?

— Схема у меня есть, — сказал Столяр достаточно твердо. Но уже позвонили в дверь, уже топтались в прихожей какие-то люди. — Что же ты раньше об этом не спросил?! — Виктор Илларионович изобразил досаду. — Чего сразу не сказал, что об этом пойдет речь? А у меня тут встреча назначена. — В комнату уже заходили. Дудинскасу показалось, что Столяр даже рад возможности отложить разговор. — Давайте так... Завтра... Нет, в среду, я вам позвоню и заеду сам. Поговорим об этом подробнее. Ваши советы, ваш опыт и пристальный взгляд нам нужны...

один

В среду Виктор Илларионович позвонил точно в назначенное время. Сославшись на занятость, извинился и встречу отложил. Сговорились на днях созвониться...

Но не созвонились и не встретились.

И потому, что Столяр не зашел, точнее, даже потому, что позвонил при такой занятости удивительно вовремя, Дудинскас понял: никакой схемы, никакого ясного плана у него нет...

Виктор Столяр отчаянно блефовал. Вопреки логике и здравому смыслу...

Что позднее и подтвердилось. И тем, как повел себя Симон Поздний, со всеми разругавшись и таки сняв в последний момент свою кандидатуру, и тем, сколько помоев оппозиционеры друг на друга вылили, и тем, как дружно набросились потом на Столяра, вынудив его снова хлопнуть дверью, теперь уже партийной. В газетах по этому поводу писали: «Член политсовета "Гражданского согласия" Виктор Столяр, не выдержав обвинений в фальсификации им результатов голосования, покинул зал заседания». В одной из газет кто-то из его соратников оправдывался: «Я указал ему на крупные недостатки в работе, правда, в грубой форме. Он обиделся и бежал немного капризно».

Несколько месяцев спустя Дудинскас, уже снова публицист, работая по заказу Мальцева над статьей, подводящей итоги альтернативных выборов, написал:

«Обладая аналитическим умом и способностью просчитывать ситуацию, Виктор Столяр добился не только главной цели кампании (пропагандистский успех), но и запланированного побочного эффекта: вскрытие противоречий внутри оппозиционного блока».