— И все? — удивился Бен, приготовившийся к продолжению экзекуции.

— Нет, не все. Помажьте глаза водой и покажитесь Преловой. Пусть знает, что я вас наказал. Вениамин, только между нами. Хитрее вам надо быть. Гибче. Видите же, что это за человек.

— Вернее будет сказано, не человек, — сухо заметил Бен.

— Пусть будет так. Но не связывайтесь вы с ней. Для всех же будет спокойнее. Вы же понимаете, я обязан реагировать, а мне работать надо. Как и вам. Мне уже с таможни два раза звонили, что там у вас? Вот и займитесь.

— Я не понимаю, почему ее так все боятся? — кинул Бен пробный шар, но не прокатило.

— Не забывайтесь! — пресек попытку Ерепов. — Прелова представляет, прежде всего, контролирующий орган, учтите это. Идите работать.

Бен шел по коридору никого не видя от обиды и злости и думал, что он отлично себе представляет, какой именно орган представляет собой этот…эта…Не найдя цензурного определения, сочно ругался. Но про себя. Еще со времен «Кайсара» он вынужден был делать многие вещи мысленно.

Настроение было безнадежно загублено. А ведь с утра было все так чудесно.

Вечером он должен был увидеть сына, и все казалось ему легким и невесомым. А потом грудастая все как утюгом придавила. Свинцовой аппарелью "Вернер Ван Вугенвайзер".

Бен с чувством дернул на себя ящик рабочего стола, и на колени ему вывалились бланки пропусков с литерой «М», которые он позабыл выкинуть при прошлом осмотре.

Позвонил в бюро пропусков и спросил, что за пропуска такие.

— М? — спросил вахтер, судя по голосу, пожилой человек, Бен вспомнил его фамилию, написанную на бейджике — Веткин. — Такие пропуска выписываются на лиц моложе 18 лет.

— Я нашел такие бланки в столе Базилевского. Он пользовался ими?

— Как-то раз видел я с ним двух детишек. Смешные такие, летом в пальтишках.

Бену на экскурсию приводить было некого, и он без сожаления выбросил пропуска в корзину.

Бен тер руками горящее лицо, стараясь успокоиться. Он не мог, не смел показаться перед Артемкой в таком виде. Вместо успокоения заболела голова. Молодость, это когда о неприятностях забываешь в момент их возникновения. Когда эта способность проходит, то значит ты старый пень с пощелкивающими словно у робота суставами.

Как говаривал на лекциях по термеху покойный Жорес Самуилович, декан АМТ: "Можно прикидываться молодым, но лестница выдает всех".

После обеда он позвонил Афинодору и спросил, как дела с "Кентавром".

— С каким "Кентавром"? — в голосе Афинодора сквозило недоумение. — Не знаю никакого "Кентавра"!

— Ты же с утра сам прибежал, спаси, помоги. А теперь сам отказываешься! — возмутился Бен — Запомни, никакого «Кентавра» нет!

— Ну ладно, обратишься ты в следующий раз за помощью! — мстительно сказал Бен. — Нет «Кентавра», стало быть, и проблем по нему никаких быть не может!

Бен так и не досидел положенного. До конца рабочего дня оставалось сорок минут, когда он убрал бумаги в стол, переключил телефон на мобильник в машине и пошел на выход. Надо было заскочить в кондитерский, купить любимое Артемкино пирожное.

Вкусы сына он знал наизусть, на генетическом уровне.

В приемной он почти налетел на сутулую фигуру Афинодора.

— Вениамин, привет Вениамин!

— Что «Кентавр» полетел, которого нет?

— Извини, Вениамин.