— Что за ерунда! — невнятно произнес Афинодор. — Никто тебе голову не оторвет.

Это я тебе гарантирую. Кто работать будет? Грудастая? А про тебя в любом случае узнали бы, не от меня, так от других. Все в курсе, что мы тут чай пьем. Это криминально? Теперь, когда с Краюшкиным все решилось, к тебе никто не будет приставать.

Агрегат, лежащий на столе перед Беном, бликовал в свете люминесцентных ламп, которыми был утыкан потолок. Бен впервые обратил внимание, что ламп так много — буквально на каждые дециметр. Он рефлекторно погладил Фазен — Линк и с удивлением обнаружил, что полированная на вид поверхность на ощупь шершава и состоит из множества вытянутых и застывших композитных нитей. Бен провел рукой и почувствовал некий дискомфорт, будто бугорок протек под пальцами.

— Что тут не в порядке! — заметил он.

— Кузькин! — гаркнул Афинодор. — Иди сюда, бездельник! Забирай свою бандулу и проверь еще раз!

— Я проверял! — из коридора появился парень, которого Бен опознал как «ямайца» — кавалера Полины по «Диарее». Теперь становилось понятным, к кому она направлялась в день смерти Краюшкина.

— Или проверь, сказано! — Афинодор швырнул в него железякой, которую тот едва успел подхватить. — С кем приходится работать!

— А если бы он ее уронил?

— У меня дубликат есть. Ты не представляешь, с каким барахлом приходится иметь дело. На этот раз, я не о людях. Немцы разучились качественные вещи делать. Они мне всю науку остановили. «Кентавр» тащит из меня все жилы. Я тут живу, и умру на фиг тут.

— Что, напирают?

— Еще как. Сам герр Желько звонит, спрашивает как дела, когда закончим. Наука не терпит суеты, но как я ему об этом скажу? Какие могут быть сроки у открытия? Вот Ньютон разве знал точную дату, когда ему яблоко на балду упадет?

— Если бы он знал, то не вышел бы в этот день в сад.

— У нас наоборот. Мы знаем, что яблоко должно упасть, здоровенное такое яблоко, и специально торчим в саду, даже макушки выбрили, чтобы чувствительность повысить.

— Пантелеич, а у тебя случайно летчики не работают? — спросил Бен как можно безразличнее. — У меня знакомый устроился в фирму, бывший летчик, найти не могу.

— Фамилия как?

Бен мысленно крякнул, но он не был бы самим собой, если бы не выкрутился.

— Откуда я знаю фамилию. Это мой сосед по Ареалу.

— Мне летчики не нужны, — коротко ответил Афинодор. — Ты расскажи лучше, как съездил? Говорят, в аварию попал.

Бен поспешил опустить глаза, чтобы ненароком себя не выдать, про аварию он не говорил никому.

— Ерундовая авария — арбузы подавил, — сказал он и чтобы увести разговор, поинтересовался о первом попавшем, что пришло на ум. — Вчера отдыхал в «Диарее», встретил там Полину из отдела кадров, а сегодня она прикинулась, что ничего не помнит. Как это может быть?

— Ничего странного. Там в коктейли подмешивают антидепрессанты из разряда упертых.

Так называют препараты типа «Уп-10» и «Уп-10-Ого». Память отшибают напрочь.

— Странное название для бара.

— Таких баров сейчас полно — «Насморк», «Простуда» и даже «Геморрой» вроде есть.

У всех затрапезный внешний вид и роскошь внутри. Всякого с улицы туда не пускают.

Специально все сделано, чтобы плебеев не привлекать. А ты оказывается ходок, Вениамин!

Они еще попили чаю, потом вернулся с агрегатом "ямаец".

— Нашли незначительное отклонение.