— Успокойтесь, с вашим сыном все в порядке. Кстати, где он? Он так быстро ушел.

Наверное, он уже дома.

— Как дома, если у него нет ключа!

— У каждого человека есть ключи. Вы не находите странным, что у вашего сына их нет?

— Это не ваше дело!

— Не грубите, товарищ родитель! Иначе я вызову вас на педсовет!

— Но почему вы утверждаете, что с моим сыном все в порядке, если вы даже не знаете, где он?

Со словами "Вот почему!" тренерша взяла его за лацкан железной хваткой и подвела к группе школьников в спортивных трусах и майках.

— Это я называю не все в порядке! — указала она рукой на девочку и крупного подростка с неопрятной патлатой головой, прижимающего к носу огромный несвежий платок.

Вид у девочки был слегка обалделый. Судя по ее задумчивым глазам, она витала и реяла где-то очень далеко от этих мест.

— Со мной все в порядке! Я уже взрослая! — помахала рукой девочка с вызовом.

— Помолчи, Алена! Взрослая нашлась!

Переросток, видя, что на него смотрят, демонстративно вывернул платок, полыхнувший алым пятном, и пробурчал:

— Со мной не в порядке! Он меня чуть не убил!

Бен был возмущен.

— Как он мог тебя убить, если у него вес как у воробушка против твоего!

— А в глаз? — дружелюбно предложил переросток.

Пожалуй, и смог бы. Бен в последний раз дрался еще в школе. Помнится, ему тогда знатно навтыкали.

— Брунов, как ты разговариваешь с взрослым? — взвизгнула тренерша.

— А чего он?

— Это отец Артемки Шуберта.

Дети посмотрели на него с интересом. Аленка, по рассказам сына, самая красивая девчонка класса и от того безнадежная любовь, кокетливо через челку. Брунов, наоборот, с опаской отодвинулся — А чего? Я не знал.

Аленка сказала:

— Угостите девушку сигареткой!

— Я тебе покажу сигаретку! — пригрозила тренерша. — В дневнике напишу!

В толпе загалдевших детей возникла Лариса и, взяв его под руку, отвела в сторону.

— Кто эта девушка? Она заигрывала с тобой.

Бен всегда знал, что у женщин повернуты мозги относительно секса и измены на этом фронте. То, что они уже год в разводе, и она давно спит с другим мужиком, значения не имело.

— Что с Артемом?

Она пожала плечами.

— Он играл.

— Он же год близко к баскетбольной площадке не подходил! Если Артем вновь заиграл, это хороший признак.

Она горестно посмотрела на него.

— Я не понимаю, ты или дурак или пытаешься меня успокоить. С нашим сыном что-то происходит. И пока мы не поймем что, мы не можем сказать хорошо это или плохо.

Это может быть рецидивом. Брунов не говорил, что Артем чуть его не покалечил?

— Я думал это преувеличение.

— Так вот, если бы парень не оставался на третий год, и у него лоб оказался потоньше, как у нормальных детей, то неизвестно чем бы дело кончилось.

Представляешь, если Артем опять угодил бы в милицию, чем это могло кончиться.

Бен представлял. Там еще те двое сидели.

— Где все-таки Артемка?

— Дома. Он мне звонил.

— Так чего ж ты мне голову морочишь? Надо было сразу сказать, а то я по пути сюда бог весть что передумал, и сам чуть не разбился! Поехали, мне надо срочно с ним переговорить.

— Во-первых, он позвонил только сейчас. Во-вторых, даже не думай с ним попытаться встретиться. Все это началось из-за тебя.