Чайник уютно шумел, Наташа сновала по кухне, расставляя чашки, заваривая чай, сооружая бутерброды. Матильда скакала вокруг нее, намекая, что и она не лишняя на этом празднике любви. Получив наконец косточку из борща, с упоением занялась добычей и оставила пару в покое.

— А ты за эти три недели, что мы не виделись, отчаянно похорошела! — отметил Виктор.

— Просто отоспалась и успокоилась, — улыбнулась Наташа, поправляя прядь русых волос.

— Да сядь уже, не суетись! Бутербродов настрогала зачем-то… Самый лучший бутерброд — рюмка коньяку. Тем более что я жутко замерз.

— Я тоже, — тряхнула челкой Наташа и достала бутылку.

— Ого! Это еще мой, что ли? С тех самых времен?

— Ну да. Я вообще-то одна не пью.

— Понятно, — обрадовался Виктор.

— Что — понятно? Что за радость?

— Значит, за прошедшее время здесь не было особей мужского пола, это радует!

«Почему же — не было? Здесь ухажеров толпы, просто они непьющие!» — хотела было соврать Наташа, но внутренний голос рявкнул: «Заткнись»!

— Если честно, не было. — И она неожиданно покраснела.

— Вот и отлично! А то я ревнив как мавр! Что ж, тогда наливаю! Давай за встречу! Нет, давай за судьбу, это она нас сводит. Сначала в автобусе, когда мы совместно защищали старика, потом в метро, когда ты, усталая, с работы возвращалась, теперь у магазина. Это же не случайно! А если некая упрямая зазнайка не хочет видеть указующего перста Фортуны, та поворачивается спиной и мстит зазнайке неудачами и невезением, понятно?

— Ну вот, уже и угрозы, и шантаж… — рассмеялась Наташа. — Ладно, я буду стараться не раздражать госпожу Фортуну. Если, честно, я очень рада тебя видеть.

— Ура! — провозгласил Туманов.

Они тянули коньяк, запивая его горячим чаем. И Наташа чувствовала, как сладостное тепло растекается по телу, как розовеют щеки.

— У тебя курить можно?

— Ага, я сама с удовольствием сигаретку выкурю.

Они закурили, Виктор спросил:

— Как у тебя с работой? Нашла что-нибудь?

— Нет, ничего не искала. Вернулась в институт.

— Назад? И как тебя встретили?

— Ой, замечательно! Купаюсь в народной любви. Это, оказывается, очень дорогого стоит.

— Вопрос! А зарплата?

— Что — зарплата? Разумеется, мне ее никто не повысил, ставки фиксированные, как ты понимаешь. Но, представляешь, едва я вернулась, пришел положительный ответ по одной заявке на конкурс, которую мы подавали аж в прошлом году. Наша тематика выиграла очень престижный грант с хорошим финансированием. Как-будто Бог помог, правда!

— Если просила, значит, помог.

— Я просила, — тихо улыбнулась Наташа.

— Что ж, очень за тебя рад! Ты и выглядишь по-другому. Была такая затравленная, замученная… А сейчас вон и плечи расправились, и взгляд стал помягче, и голос поласковее. Такая ты мне еще больше нравишься!

— Знаешь, удивительно, что я понравилась тебе тогда, когда была замучена, замотана, несчастна, больна… Мужчины редко ухаживают за несчастными женщинами.