— Почему мою? — опешила Наталия.

— Я тебя рекомендовала.

Вообще-то в редких телефонных разговорах с бывшей подчиненной Наташа нередко жаловалась на свою тяжелую жизнь. Но это так, шутя. Во всяком случае, ни о какой протекции речи не вела. Да и какую протекцию может составить лаборант?

— А что это за клиника?

— Называется «Престиж».

— Не слышала.

— Ну… Это новое название. Раньше она иначе именовалась. Да какая тебе разница? Главное, чтобы деньги платили. А у нас платят. В баксах, между прочим.

— А ты там кто?

— Я медсестра, разумеется. Но мой врач курирует лабораторию. Ищет сотрудников.

— Катя, я же не работала в практике. То есть работала, но это было очень давно…

— Ну и что? Это практикующий врач далеко не каждый сможет работать в науке. А научные сотрудники прекрасно справляются. Вы же, профессора, нее вдумчивые, настырные, обучаемые. Если чего забыла, мигом вспомнишь. Справочники изучишь, по Интернету новинки посмотришь. Я тебя знаю — ты девушка ответственная. Я из лаборанта переквалифицировалась в медсестру. И ты сможешь. За пятьсот баксов-то? Это для начала. От такого предложения в твоем возрасте отказываться нельзя.

— Скажите пожалуйста! Что уж за возраст такой — сорок лет.

— Для легкого романа с ветераном Второй миро-ной, может, и не возраст. А для работы в частной клинике — критический. Через пару лет тебя, старую вешалку, вообще никуда не возьмут. Если откажешься, значит, ты полная дура.

— Ты все же выбирай выражения-то, — попробовала обидеться Наталия Сергеевна.

— Да ладно тебе! Сколько мы с тобой вместе проработали? Ты для меня как сестра. Младшая.

— Вообще-то я тебя на пять лет старше!

— Это по паспорту. А по жизни…

Вот вам результат демократических свобод, распространенных в научных учреждениях!

— Короче, подготовишь подробное резюме, форму я тебе дам, его рассмотрят, и я тебе позвоню.

Анкету на пяти листах Наташа заполняла часа два. Изумляли графы: «Имеете ли вы автомобиль?», «Есть ли у вас водительские права?».

«Ха, у меня в этой стране вообще никаких прав нет, кроме права помереть по-тихому», — комментировала она про себя. И зачем им автолюбители? Попутно заниматься извозом? Или это проверка уровня моего благосостояния? Впрочем, дальше шел конкретный вопрос о заработной плате на текущий момент. Кроме того, выяснялись финансовые запросы претендента. Катерина посоветовала завысить истинный уровень зарплаты раза в два, «а то даже неприлично» и требовать минимум тысячу долларов.

— Но ты говорила, что дадут пятьсот.

— Ну и что? А ты проси больше. Это как на рынке.

М-да, трудно человеку из времен социализма торговать своей квалификацией, которая к тому же пока еще не проверена в деле. Но Наташа послушалась. Катьке виднее.

Через неделю Ковригина вошла в вестибюль еще пахнущего свежей краской здания в самом центре города. Поднялась на второй этаж по отделанной мрамором лестнице, нашла ресепшн, как принято нынче наименовать всякого рода регистратуры, — и обомлела. Огромный зал представлял собой атриум высотой в три этажа сталинской постройки дома. Собственно, это и был внутренний дворик здания, выходящего фасадом на улицу. Дворик был закрыт голубоватым куполом, сквозь который серое питерское небо казалось неправдоподобно синим. По периметру обширного холла стояли уютные кожаные диванчики, журнальные столики. Между ними возвышались кадки с пальмами и другими, не менее дорогими растениями.