Шаман рассмеялся.

– Правда в том, что глупо без разбора валить деревья, – ответил он. – И к тому же слишком близко от селения – это известит чужаков о нашем присутствии. Но… да. Я считаю, что это проявление неуважения. А ты разве нет?

Дуротану пришлось согласиться, но он прибавил:

– А правила Духа всегда совпадают с тем, чего хочет вождь?

Широкий рот Дрек’Тара растянулся в улыбке.

– Только иногда, – ответил он.

Теперь, пока Дуротан ехал рядом с Оргримом, ему в голову пришла одна мысль. «Рубить деревья…»

– Гул’дан говорил, что когда южные орки рубят деревья, они пахнут… плохо.

– Нет, вы послушайте! – шутливо возмутился Оргрим. – И кто теперь говорит о Гул’дане?

– Нет, правда… Как ты думаешь, что это значит? И кровавое яблоко… он показал его нам, из него исчезли семечки.

Оргрим пожал могучими плечами и указал рукой на рощицу впереди. Дуротан увидел сухие упавшие ветки на кучках высохших бурых иголок.

– Кто знает. Может быть, южные деревья решили, что они больше не хотят, чтобы их рубили? Что касается яблока, я и до этого надкусывал яблоки, в которых нет семечек.

– Но откуда колдун мог знать это? – настаивал Дуротан. – Если бы он разрезал яблоко и в нем все же оказались бы семечки, его со смехом выпроводили бы из нашего селения. Он знал, что их там не будет!

– Может быть, это яблоко уже было разрезано. – Оргрим спрыгнул с Кусаки и развязал пустой мешок, готовясь заполнить его хворостом. Кусака начал описывать круги, пытаясь лизнуть Оргрима в лицо, и орку пришлось тоже ходить кругами, смеясь:

– Кусака, прекрати! Нам надо навьючить тебя.

Дуротан тоже рассмеялся.

– Ваш танец оставляет желать… – Слова застряли у него в горле. – Оргрим!

Его друг тут же насторожился, услышав, как изменился голос Дуротана, и посмотрел в ту же сторону. В нескольких шагах от них, почти незаметное в серо-зеленых ветвях сосны, на коре дерева виднелось белое пятно – свидетельство того, что кто-то отрубил ветку.

Дуротан и Оргрим охотились вместе с тех пор, как научились ходить; детьми они вместе выслеживали воображаемую добычу или грубые игрушки из кожи. Они настолько полно чувствовали друг друга, что словами не выразить. Сейчас Оргрим ждал в напряженном молчании указаний сына своего вождя.

«Наблюдай», – учил Дуротана отец. Ветку срубили – не сломали и не оторвали. Получается, тот, кто это сделал, носит оружие. Из среза еще сочился янтарный сок, так что срезали ее совсем недавно. Снег под пострадавшим деревом был примят ногами.

Несколько мгновений Дуротан стоял неподвижно и просто слушал. Он слышал только тихие вздохи холодного ветра и шелест сосновых иголок. Чистый аромат проник в его ноздри, когда он глубоко вдохнул воздух. Но он уловил и кое-что еще: запах меха и не показавшийся ему неприятным мускусный запах – не странный цветочный запах дренея, а запах другого орка.

А поверх этих двух знакомых, известных запахов резко выделялся третий – резкий металлический запах крови.

Дуротан повернулся к Острозубу и положил ладонь на нос волка. Зверь послушно опустился на снег и замер – он двигался беззвучно, как и его хозяин. Волк не двинется с места и не завоет, если на него не нападут или его не позовет Дуротан.

Кусака, обученный так же хорошо волк из одного помета с Острозубом, подчинился аналогичной команде Оргрима. Оба волка смотрели на своих хозяев умными золотистыми глазами, а те осторожно двинулись вперед, огибая снежные сугробы, под которыми могли скрываться ветки, треском выдавшие бы их присутствие.

Из оружия в их распоряжении имелись только топоры, зубы волков и их собственные тела.