Во время погони за копытнями Дуротан бросил взгляд на Гарада. Его отец ухмыльнулся и кивнул. Клан голодал уже некоторое время; сегодня ночью они устроят пир. Гейя, сжимая длинными ногами бока своего волка, натянула тетиву лука и ждала сигнала мужа.

Гарад поднял свое копье, Удар Грома, покрытое резными рунами и украшенное кожаными полосками и зарубками двух разных видов. Горизонтальная черта означала жизнь животного, вертикальная – орка. Удар Грома был усеян как вертикальными, так и горизонтальными отметинами, но вертикальных было немало. Каждая зарубка появлялась, как было известно Дуротану, когда враг хорошо сражался и умер легко. Таков был обычай Северных Волков.

Вождь орков прицелился копьем в одного из копытней. Слова было трудно расслышать за громким топотом, поэтому Гарад оглядел других Северных Волков, поднявших свое оружие и выбравших намеченную цель.

Стадо на бегу сбилось в плотную толпу, и это обещало сохранение жизни тем, кто оказался в центре, если только они не споткнутся. Выбранная в качестве мишени самка слегка оторвалась от группы. Ее живот не был раздут плодом; ни один Северный Волк не стал бы убивать беременную самку копытня, ведь их число уменьшалось с каждой все более суровой зимой. Также не стали бы охотники убивать больше, чем могут унести с собой в селение у Хребта Ледяного Огня или скормить своим ездовым волкам в благодарность за их помощь в охоте.

– Пускай дикие волки сами добывают себе ужин, – однажды сказал Гарад, почесывая Льда за ушами. – Мы, Северные Волки, позаботимся о своих друзьях.

Так было не всегда. Гарад рассказывал Дуротану, что в его молодости клан жертвовал по крайней мере одно, а иногда и несколько животных на подношение Духам в знак благодарности. Животные оставались лежать там, где упали, становясь добычей диких зверей и хищных ворон. Такая напрасная трата мяса нечасто случалась во времена Дуротана – пища была слишком драгоценной для подобной расточительности.

Гарад подался вперед. Лед знал, что это команда к атаке, он нагнул голову и прыгнул.

– Поспеши! – этот шутливый приказ отдал Оргрим, чей волк, Кусака, пронесся мимо Дуротана подобно стреле, выпущенной из лука. Дуротан что-то съязвил в адрес друга, и Острозуб, которому тоже хотелось есть, прыгнул вперед.

Волна волков и всадников захлестнула несчастную самку. Если бы она была хоть на несколько шагов ближе к стаду, другие звери могли бы защитить ее, но хотя она жалобно замычала, стадо лишь понеслось быстрее. Вожак стада бросил ее, он слишком стремился увести остальных подальше от наводящих ужас орков, чтобы больше никто из стада не погиб. Копытни не были тупыми, и самка очень быстро поняла, что эту схватку она должна выиграть – или проиграть – своими силами.

Она резко развернулась с быстротой, удивительной для ее огромных размеров, и повернулась к своим будущим убийцам. Копытни часто становятся добычей разных хищников, но это не означает, что они не обладают личностью или что они не опасны. Самка, стоявшая перед охотниками, всхрапывала и рыла снег раздвоенными копытами – она была бойцом, как и они сами, и явно намеревалась забрать с собой немало орков и волков.

Дуротан улыбнулся. Вот это достойная добыча! Нет чести в охоте на зверей, которые не сопротивляются и не сражаются – таких убивают лишь по необходимости. Он был рад мужественному выбору самки копытня. Остальные охотники также увидели брошенный ею вызов, и в их воплях послышался восторг. Самка фыркнула, опустила голову, увенчанную массивными острыми рогами, и бросилась прямо на Гарада.

Вождь орков и его волк действовали, как единое целое: волк отпрыгнул назад ровно настолько, чтобы Гарад смог бросить Удар Грома. Копье вонзилось огромному животному в бок. Лед сгруппировался для атаки.