|
Он торопился, а главное, уже слышал эти сетования тысячу раз. Он с нетерпением поглядывал на кряжистый торс Фи Фи, на его короткую сильную шею, ловко схваченную воротничком белой шелковой сорочки, на его пестренький пиджак… Этот круглый, наголо обритый череп, расплющенный как у боксера нос, губы, открывающие десны, великолепные квадратные зубы… Он снова посмотрел на часы, и, когда гарсон с равнодушной миной опять попытался прошмыгнуть стороной, он крикнул ему вслед: – А ну, стойте! Я хочу заплатить! У входа в метро Фи Фи пожал руку Луиджи, еще раз поблагодарил его и вдруг сконфуженно добавил: «Скажи, ты не мог бы свести меня с Корсиканцем?» Луиджи не ответил и исчез в метро. VII. Честная мистификация «Первоначально „Игрока в шахматы“ смастерили не с целью обычной мистификации, приносящей доход, а чтобы спасти от казни доблестного борца за независимость польского народа. Один польский дворянин, некто Вронский, которому раздробило обе бедренные кости во время восстания рижского гарнизона в 1776 году (четыре года спустя после раздела Польши), укрылся в Риге у русского врача Орлова. Орлову пришлось отнять Вронскому обе ноги тут же, у себя дома. Случилось так, что друг доктора, некий барон Вольфганг фон Кемпелен, приехал к доктору как раз в то время, когда он прятал у себя Вронского. Кемпелен был мадьяр, механик, родился он в 1734 году в Петербурге и славился по всей Германии своими научными трудами. Он был принят при дворе австрийской императрицы Марии Терезы и, будучи искусным шахматистом, не раз игрывал с нею в шахматы. Для того чтобы вывезти Вронского из Риги, Кемпелен задумал построить лжеавтомат „Игрока в шахматы“, которому суждено было впоследствии привлекать к себе всеобщее любопытство в течение полувека…» Натали прекратила чтение. – Вот тут я и запуталась, – призналась она. – Одни уверяют, что автомат был сделан в 1769 году. А Робер Гуден называет 1776 год. Словом, слушай дальше. Не кусай губы, Кристо! «Кемпелен демонстрирует свой чудо автомат в Туле, в Витебске, в Смоленске, в Санкт Петербурге, где автомат играет в шахматы с самой Екатериной II и выигрывает партию к великой досаде императрицы, которая даже пытается сплутовать… Затем Кемпелен продает автомат некоему господину Отону. Тот возит его по всем крупным городам Европы; в Париже он демонстрировался в 1783 и 1784 годах. После смерти господина Отона „Игрок в шахматы“ попадает к механику Леонарду Мельцелю из Регенсбурга. В 1808 году Мель цель сконструировал огромный механизм, который назвал „пангармоникум“, состоявший из набора различных музыкальных автоматов. Несколько раз он пытался также создать говорящий человекоподобный автомат, следуя Кемпелену, которому в 1778 году удалось соорудить автомат, внятно произносивший несколько слов. (Описание его дано в рукописи, озаглавленной „Механизм человеческой речи“, Вена, 1791 г.) Мельцель везет „Игрока“ в Америку. Эдгар По, присутствовавший на одном из сеансов, дает объяснение этому феномену в своей новелле „Игрок в шахматы“. Согласно одной записи Бодлера автомат погиб в Филадельфии во время пожара. Но, если верить Роберу Гудену, это сообщение не соответствует действительности: наследники Мельцеля, по видимому, уступили „Игрока“ врачу из Бельвилля, который, по утверждениям одних, звался Круазье, других – Корнье; в его доме „Игрок“, надо полагать, находился вплоть до 1884 года. Механик Пьер Мари Эдмон Петраччи купил „Игрока в шахматы“ на аукционе в 1904 году, будучи твердо уверен, что это действительно тот самый автомат, который соорудил Кемпелен ради спасения польского дворянина. |
