|
Работает она также и для мастерской Петраччи; это она создает новые образцы кукол, осликов, зайчиков, собак и кошек, это по ее моделям сделана амазонка на лошади, крокодил… это она готовит макеты для движущихся фигур в рождественских витринах. А затем мастерская Петраччи налаживает серийный выпуск игрушек, иногда даже со звуком и светом, вдыхает в них жизнь, снабжая движущим механизмом или электрической батарейкой. Для них двоих, для Натали и Луиджи, денег вполне хватало бы, если бы все не поглощали новые работы и изыскания Луиджи. Изобретения – они обходятся дорого! Луиджи имеет множество патентов, начиная с пробки наливалки и кончая приборами для самолетов. Крупные заводы обращаются к нему как к непревзойденному мастеру с просьбой выполнить опытный образец новой детали, что не приносит Луиджи ни особых денег, ни славы, а лишь ту радость, какую дает изобретателю удачное решение. Однако подлинная его страсть – это автоматы, малые и большие; он прямо таки родился с этой страстью к автоматам. Он руководит мастерской, где еще отец его начал изготовлять заводные игрушки и выпускал их небольшими партиями; кроме того, в подвале у него есть собственная мастерская, где он работает над новыми механизмами и занимается починкой старых. Лавка и подвал забиты механическими биллиардами, различными автоматами, испорченными juke boxes , терпеливо ждущими своей очереди. Есть там также редчайшие вещи, допотопные автоматы, которые доверяют Луиджи, потому что, пожалуй, один он во всем Париже способен возродить к жизни деликатные старинные механизмы. Для этого у него хватает таланта, необходимых знаний, а так же и терпения, а терпение порождается его страстью к автоматам. Странный он человек, этот Луиджи Петраччи, он даже никогда в технической школе не учился и не там приобрел свое умение. Механика – это у него врожденное, любовь к ней он всосал с молоком матери. Старая улица Р. знала Луиджи с первого дня его рождения: ведь он появился на свет божий в глубине двора дома № 34, где его дед, слесарь, выходец с Корсики, открыл мастерскую. Старожилы еще помнят, как Луиджи с ранцем за плечами бегал в городскую школу и ухитрялся на ходу стянуть с лотка яблоко или морковку… Помнят они также, как семья Петраччи гордилась Луиджи, когда он смастерил первый автомат для владельца мелочной лавки – маленькую луну, покачивающую головой справа налево… Помнят они также Луиджи юношу, в двубортном пиджаке, доходившем до половины его округлых бедер… На их глазах он отправился в семнадцатом году на фронт, на их глазах госпожа Петраччи мать, славная женщина, заливалась слезами, на их глазах Луиджи вернулся с войны с орденами и ранениями. Он был тогда еще очень молод, но успел наскочить на мину, и тут наступило перемирие. Он совсем оправился от ран и как раз в это время покинул улицу Р., и лишь изредка у мастерской отца останавливался его автомобиль. Никто не знал, откуда у него такая куча денег… Видели только, как из машины выходил низкорослый Луиджи в шляпе на густых кудрях, в перчатках, словом – щеголь немыслимый. Вот в эту пору он и приобрел для мастерской новые станки и снял по соседству магазин с подвалом и квартирой, годами пустовавшие. Когда его мать скончалась, Луиджи устроил ей такие пышные похороны, каких на улице Р. никогда и не видывали. Но когда умер его отец, по общим предположениям сын был где то в Америке. И грустно было видеть, как ушел в лучший мир старик Петраччи, а сын даже не закрыл ему глаза. Фирмой, основанной в 1850 году, управлял служащий, нанятый Луиджи, находилась она в состоянии мирной дремоты, когда словно вихрь появился сам Луиджи – и тут же снова исчез. |
